Чарльз Флауэрс - 10 ЗАПОВЕДЕЙ НЕСТАБИЛЬНОСТИ. ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЕ ИДЕИ XX ВЕКА

Несмотря на все сложности с определением сознания и разумности, мысль о возможности создания «думающей» машины всегда оставалась заветной мечтой конструкторов ЭВМ. Сенсацией 1954 года (вызвавшей большой ажиотаж не только среди специалистов, но и среди инвесторов) стало создание устройства Персептрон, фотодетекторы которого могли различать отдельные буквы, составляющие слова текста, в качестве подлежащей переработке информации. Это стало важным этапом в развитии компьютеров, однако никто не рискнет утверждать, что Персептрон научился «читать» или «понимать» текст в действительности.

Персептрон во многом не оправдал возлагавшихся на него надежд, но с него началось интенсивное развитие целого семейства компьютеров, приведшее в конечном счете к созданию многих современных устройств, умеющих не только сканировать печатный текст и читать его вслух, но и распознавать звуки, складывать из них слова и даже частично «понимать» человеческую речь. Многие достижения в этой области впечатляют, но любой из нас, кто имел дело с любой, даже самой современной программой распознавания голоса и пытался что-то надиктовать с ее помощью, мог лично убедиться в причудливости возникающих ошибок, невольно заставляющих вспомнить мысленный эксперимент Сирла с китайской комнатой. Иногда из-за забавных и странных опечаток и ошибок возникает даже ощущение, что компьютеры обладают каким-то особым чувством юмора, однако очевидно, что они действительно не понимают смысла расшифровываемой речи и печатаемых фраз. Точность регистрации и распечатки устной речи самых лучших программ сегодня достигает 80%, однако необходимо учесть, что они пока не могут различать голоса отдельных людей.

Весьма забавный подход к проблеме и исследованию искусственного интеллекта был развит в 60-х годах станфордским психиатром Кеннетом Колби, специалистом по параноидальным расстройствам психики. Одна из созданных им компьютерных моделей (программ, имитирующих поведение отдельной личности) соответствовала параноику, страдающему манией преследования, условно именуемому Пэрри. Он играет на скачках, боится мафии и постоянно переводит разговор на эту тему, примером чего может служить приводимый ниже отрывок беседы «Пэрри» с «психиатром» (реплики компьютера набраны курсивом):

Психиатр. Вы боитесь преступного мира?

Пэрри. Мафия - самые страшные гангстеры.

Психиатр. Вы связаны с ними?

Пэрри. Видите ли, они меня знают.

Психиатр. Откуда они вас знают?

Пэрри. Они следят за мной.

Психиатр. Почему?

Пэрри. Хотят сочинить что-то обо мне, чтобы меня посадили.

Психиатр. Что они имеют против вас?

Пэрри. Они хотят со мной покончить.

Психиатр. Почему?

Пэрри. У меня есть против них кое-какие улики.

И так далее. Легко заметить, что каждый ответ Пэрри «запускается» каким-то словом предыдущего вопроса, но имеет собственную, личную и не вполне нормальную направленность. Если вы регулярно ездите в нью-йоркской электричке и привыкли краем уха слышать бесконечные и бестолковые разговоры по мобильным телефонам, то вам придет в голову, что такая программа вполне способна пройти тест Тьюринга на разумность. Пока ни одна ЭВМ не способна «выдавать себя за человека» в заочном диалоге со специалистами, однако программы постоянно совершенствуются и обрастают различными реалистическими деталями, так что можно не сомневаться, что рано или поздно такая ЭВМ будет создана.

В связи с проблемой разумности ЭВМ особо следует рассмотреть длительное и постоянно приковывающее внимание общественности соревнование между человеком и компьютером на шахматной доске. Сенсационная победа компьютера ДипБлю над чемпионом мира Гарри Кас-паровым в 1997 году (счет 2:1, при трех ничьих) вовсе не означает, что этот компьютер проскочил тест Тьюринга. Машина запрограммирована на угадывание возможных ходов противника и оценку позиции (т. е. сравнение недостатков и преимуществ построений фигур). Эти расчеты или функции весьма сложны, но они остаются всего лишь расчетами, так что мы вновь имеем дело с каким-то «китайским справочником», где даны подробные инструкции относительно конкретных ответов в конкретных ситуациях. Шахматы при таком подходе перестают быть свободным соревнованием интеллектов и изобретательности, а превращаются в состязание инструкций, записанных на непонятном языке. Компьютер вновь получает способность «говорить», а вовсе не «мыслить»! Машина ДипБлю умеет очень хорошо «говорить на шахматном языке», не задумываясь о смысле происходящего. (В качестве иллюстрации сложности проблемы следует отметить, что победа компьютера над гроссмейстером действительно еще не означает «понимания» идей шахматной игры, поскольку существуют позиции (которые правильно разыгрывают даже малоквалифицированные шахматисты), «недоступные» стратегии ЭВМ. Примеры таких позиций и анализ проблемы понимания (наряду с многими другими, затрагиваемыми выше) подробно рассматриваются в книге Р. Пенроуза «Большое, малое и человеческий разум», М., «Мир», 2004. – Прим. перев)