Майкл Брукс - Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла

Рискуя замутить воду еще больше, добавим, что эксперимент ГХ-МС оказался не единственным камнем преткновения для «Меченого выброса». Результаты последующих опытов, проведенных Левином и его коллегой Патрисией Страат, озадачили исследователей еще больше.

Среди ученых проекта «Викинг» росло убеждение, что данные ГХ-МС объясняются простыми химическими реакциями; главенствующая идея заключалась в том, что под воздействием солнечного ультрафиолета в марсианском грунте образуется перекись водорода, которая быстро разрушает любые органические соединения. Тогда Левин и Страат попросили команду «Викинга» отодвинуть камень и поработать скребком грунтозаборника там, где фотосинтез явно отсутствовал. Полученная проба дала второй положительный результат в серии опытов Левина, пошатнув пероксидную теорию. А заодно продемонстрировала, что нехватка солнечных лучей для гипотетической марсианской живности не проблема: та вполне способна процветать и под камнями. К огорчению Левина и Страат, свидетельство обратного уже было получено ими самими.

На тридцать шестой марсианский день эксперимента в камеру Левина попал очередной образец грунта. Подкормка вновь вызвала реакцию: как и во всех предыдущих случаях, выделились радиоактивные газы. Затем контейнер накрыли светонепроницаемой пленкой и так оставили на семь дней.

По прошествии этого срока в почву ввели следующую дозу питательных веществ. Всякий раз, когда этот эксперимент проводили с земным гумусом, счетчик Гейгера отмечал новое повышение фона: бактерии, получив добавку, начинали «газовую атаку». На Марсе ничего подобного не произошло.

Как положительный момент здесь можно отметить то, что данный результат снова работает против теории, будто выделение радиоактивных газов из подкормки было вызвано каким-то химическим соединением, возможно перекисью водорода — на нее сколь угодно длительное отсутствие света никак не влияет. Но и это не имеет большого значения, если речь о биологии.

Одним из самых сильных доводов в пользу необитаемости Марса всегда служила его суровая среда: холод, разреженная атмосфера, отсутствие жидкой воды, — кажется, решительно все свидетельствует против жизни. Левин в ответ ссылается на то, что в последующие годы на Земле было обнаружено множество экстремофильных бактерий. Процветающие колонии микроорганизмов найдены в самых неуютных уголках планеты: в ледяных пустынях Антарктиды, в гидротермальных источниках на дне глубоких океанских впадин и даже в радиоактивных отходах. Во времена экспедиции «Викингов» жизнь в подобных условиях считалась невероятной, но сегодня кажется вполне естественным, что она могла утвердиться и на марсианской почве. Так что, учитывая нравы наших земных экстремофилов, вряд ли тамошние микробы могли зачахнуть, всего-навсего неделю проведя в темнице. Этому противоречат и данные «Викинга-2», извлекшего «живую» пробу из-под камня.

Одно из возможных объяснений состоит в том, что в образец, взятый с открытого грунта марсианской пустыни, могли попасть микроорганизмы, которым необходим свет; однако же есть виды, обитающие под камнями, и они в солнце вовсе не нуждаются. В итоге все, что можно сказать, — «вопрос, конечно, интересный»…

Что бы ни было истиной в запутанной череде положительных и отрицательных результатов, но данные ГХ-МС вкупе с «перекисной» гипотезой оказались для руководства экспедиции последним и решающим аргументом против марсианской жизни.

Левин до сих пор не может забыть свой шок на первой пресс-конференции, где было объявлено о результатах «Викинга». Рядом с ним сидел Джим Мартин, и обоих покоробило, когда руководитель группы Гарольд Клейн огласил официальное заключение, что миссия не нашла признаков жизни на Марсе.

«Когда он это произнес, — вспоминает Левин, — Джим Мартин пихнул меня в бок и прошипел: „Черт побери, Гил, оторвись же от стула и скажи им, что ты нашел жизнь!“»

Но он смолчал. Сегодня Левин объясняет, что ему приходилось считаться со своим относительно невысоким официальным статусом и «избегать конфликтов с другими членами группы». Растерянное молчание затянулось на десять лет, из которых первые три года ушли на поиски альтернативного объяснения собственных результатов. Затем на Левина вышел Джон Милан Лавуа-младший.

В бытность аспирантом Массачусетского технологического института Лавуа осуществил множество проверочных испытаний аппаратуры ГХ-МС для «Викингов». Его озадачила подгонка приборных показаний под категорический вывод об отсутствии жизни на Марсе. На эти данные, по словам Лавуа, следовало бы ссылаться с куда большей осторожностью.