Одна из дочерей хозяйки, Галина Михайловна, была замужем за педагогом, историком литературы, инспектором Гатчинского Николаевского сиротского института Ф. А. Витбергом, сыном A. Л. Витберга — живописца и архитектора, автора неосуществленного проекта московского храма Христа Спасителя на Воробьевых горах. Ребенком Сологуб часто гостил у Витбергов в Гатчине «и здесь присутствовал при беседах историко-художественного характера, читал исторические книги» [40] Там же.
.
Судьба одаренного мальчика Федора Тетерникова складывалась как будто благополучно: его природные склонности к гуманитарным знаниям и внутренний артистизм получили поддержку и поощрение. Вместе с тем с детских лет он испытывал постоянное унижение от своего двойственного положения («кухаркин сын», «между слуг и господ») — и одновременно задыхался в «затхлом гнете» «бабушки» [41] ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 1. Ед. хр. 539. Л. 173.
. «Бабушка и мать были то ласковы, то очень строги. Часто наказывали розгами, ставили на голые колени, били по щекам, драли за уши. Униженное положение матери, ее постоянный страх перед невзгодами жизни <���…> взбалмошность бабушки и вообще нервная расхлябанность всей семьи не могли не влиять на складывающийся характер мальчика, от природы глубокого, склонного к анализу. <���…> Вся эта затаенная душевная работа делала его сдержанным, замкнутым и одиноким» [42] Черносвитова О. Н. Материалы к биографии Федора Сологуба. — С. 236.
.
Среди первых замыслов Сологуба значился роман «Паразиты», прототипами которого были Агаповы, они же под фамилией Азадановы выведены в набросках к роману «Ночные росы». Галина Ивановна послужила также прообразом Варвары Павловны — тетки главного героя в его неоконченной юношеской поэме «Одиночество (история мальчика-онаниста)» [43] См.: Павлова М. «Одиночество» и «Об одиночестве» Ф. К. Тетерникова: ранняя поэма и психофизиологический очерк Федора Сологуба; Сологуб Федор. Начало поэмы «Одиночество» и некоторые отрывки // Новое литературное обозрение. — 2002. — № 3 (55). — С. 5–31.
. В стихотворении, написанном во время предсмертной болезни Агаповой [44] 13 сентября 1883 г. М. М. Агапов сообщал Сологубу: «бабушка после страшных мучений в продолжение почти недели наконец сегодня 10 сентября в субботу в 5 часов утра скончалась. Помни, что она благословляла и вспоминала тебя» (ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 3. Ед. хр. 888. Л. 4).
, Сологуб вспоминал:
Как дух отчаянья и зла
Ты над душой моей стояла,
Ты ненавистна мне была,
Ты жизнь ребенка отравляла.
Я был беспомощен и слаб,
И под ферулою твоею
Склонялся, гнулся я, как раб,
Душою юною моею.
<���…>
12 июля 1883
[45] Сологуб Федор. Неизданные стихотворения 1878–1889 гг. / Публ. Т. В. Мисникевич и М. М. Павловой // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 2002 год. — СПб.: Дмитрий Буланин, 2006. — С. 192 (далее: Неизданные стихотворения. 1878–1889, с указанием страницы).
Воспоминаниями о «бабушке», очевидно, была навеяна запись Сологуба от 14 июня 1885 года:
Посреди живых людей встречаются порою трупы, бесполезные и никому не нужные. Это тени прошлого, обломки разрушенных зданий. Они живут тем, что умерло с их молодостью и что давно бы уже пора хоронить. Да не всякий труп зарывается в землю, не всякая падаль выбрасывается далеко от селений живых. Оглядываясь на прошлое, они плачут о нем, бессильно брюзжат на настоящее, ненавидят будущее, где им уже нет места. Эти трупы не безвредны, как трупы на городских стогнах: они гниют и заражают воздух. И порою, прикована к этому трупу, чахнет и томится молодая душа, и ее живая сила вянет и пропитывается тем тлетворным дыханием смерти. — Мрак злобы, суеверия, душевной слабости и боязни царит вокруг этих трупов, — а эти язвы прилипчивы и заразительны.
Но молчи во гневе справедливом,
Ни людей, ни века не кляни:
Волю дав лирическим порывам,
Изойдешь слезами в наши дни [46] ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 1. Ед. хр. 539. Запись заканчивается цитатой из стихотворения Н. А. Некрасова «Дни идут… все так же воздух душен…» (1877).
.
Ф. А. Витберг в дневнике «Записки современного романтика» так отозвался о семье невесты: «К сожалению, та жизнь, которою живет ее семья, лишена решительно всякой поэзии — это какая-то мещански-кухарочная жизнь, с неизменным мужем-пьяницей, братом-дубиной, (сестрицу пропускаю) и, наконец, знаменитой матушкой Кукушкиной» [47] Персонаж комедии А. Н. Островского «Доходное место» (1857).
; «Гнет зависимости и несвободы, атмосфера пустоты, ничтожества, мелочности, пошлости, подлости и всяческой лжи и фальши — все это плохое подспорье для жизни. Пошлые, тупые и даже пьяные лица, зачастую исковерканные злостью и бешенством; чуть что не ежеминутная брань, ссора, крики, вой и вопль из-за пустяков; насилие, принуждение, капризы, упреки, мелочные, но колкие и чувствительные обиды; тупоумные, пошлые и подлые понятия обо всем, о самых святых и заветных сторонах человеческой жизни; решительное отсутствие всего хоть сколько-нибудь честного, благородного, чистого, прекрасного, целомудренного, высокого, прикрывающие все это, но видимые, ложь, фальшь и притворство; и в конце концов навязывание всей этой жизни насильно, против воли» [48] ИРЛИ. Ф. 52. Оп. 2. Ед. хр. 4. Л. 132.
.
Читать дальше