Валентина Григорян - Царские судьбы

Царь оказал немецкой делегации сердечное гостеприимство. Весть о том разошлась далеко за пределы Русского государства.

С Олеарием встречался Михаил несколько раз и был поражен его разносторонними знаниями и способностями. Он даже предложил ему остаться в Москве в качестве придворного астронома и построить обсерваторию. Но Олеарий отклонил это предложение, вернулся в свой Шлезвиг и написал книгу о Москве, о русских людях. Благодаря ему Россия из бескрайнего далека несколько приблизилась к Западу, хотя узнали о Московии и много нелестного. Прежде всего, это касалось быта и поведения русских жителей: кабаки, переполненные пьяными, драки на улицах, частые пожары, которые даже не тушили, а разбивали лишь топорами соседние дома, чтобы огонь не мог дальше распространяться. А дома-то! Это были просто лачуги, окруженные огородами, в которых едва можно было заметить следы сельской культуры — ни цветов, ни овощей. У одного только царя было несколько футов земли с розами, привезенными из Готторпа, салатом и спаржей, только что введенными в употребление голландцами.

Много интересного узнали русские о людях, живущих в стране между двумя морями — Северным и Балтийским. Но разве мог кто-либо тогда предположить, что внук царя Михаила выдаст свою дочь замуж за голштинского принца и что ребенок от этого брака станет русским царем?

Несмотря на то, что Михаил Романов сел на российский трон молодым и неопытным юношей, он постепенно приобрел силу, и народ полюбил его. Последние двенадцать лет своего правления, после смерти Филарета в 1633 г. он был уже единовластным государем. Все иностранные посланники сообщали, что, несмотря на исключительную дружелюбность первого царя Романова, серьезное выражение не сходило с его лица. Его никогда на официальных приемах не видели улыбающимся. Однако в быту он был совершенно другим, любил музыку и пение, особенно народные песни, охотно слушал всякие истории, от души смеялся над веселыми проделками шутов, которых держал при дворе. Современники подчеркивали особое пристрастие государя к приятным запахам и всяким благовониям. Для него специально заказывались духи и ароматная вода из Индии, и Турции, а придворные аптекари изготовляли для царя особое мыло, которым только он один мог пользоваться. В состав этого мыла обязательно входили розовая вода и душистая гвоздика, аромат которых был особенно приятен государю. Отмечали современники и большое гостеприимство Михаила Романова. Хотя сам он был исключительно умерен в еде и принятии алкогольных напитков, его трапезы отличались обилием и разнообразием блюд.

Государь проживал в палатах, не отличающихся особой роскошью. Жена и дети жили в специально для них отведенной части дворца, в тереме, и не были вхожи в помещение, занимаемое царем. Сам же Михаил навещал свою семью ежедневно, с удовольствием общался со своими детьми, тщательно выбирал для них игрушки, многие из которых привозились из Нюрнберга. А вот делить ложе со своей супругой он мог лишь по особым дням, строго определенным церковью. Такова была традиция.

Из десяти детей, которых родила Евдокия Стрешнева, до совершеннолетия дожили лишь четверо: старшая дочь Ирина, сын и наследник Алексей и еще две дочери: Анна и Татьяна. Дочери росли в тереме, к ним были приставлены кормилицы и няня, боярышни родовитых семей развлекали их играми и всякими забавами. Девочек обучали грамоте и рукоделию.

Иногда они вместе с родителями ездили по церквам и монастырям на богомолье. Лето царская семья проводила в подмосковных селах, где Михаил предавался своему любимому развлечению — соколиной охоте или охоте на медведей.

Когда старшей дочери Ирине исполнилось тринадцать лет, родители стали искать ей жениха среди иностранных принцев. Выбор пал на побочного сына датского короля Христиана IV Вольдемара, носившего титул графа Шлезвиг-Голштинского. В это время королевичу было двадцать лет. «Волосом рус, ростом не мал, собою тонок, глаза серые, хорош, пригож лицом, здоров и разумен, умеет по латыни, по-французски, по-итальянски, знает немецкий, искусен в военном деле», — так охарактеризовали молодого человека русские послы, отправленные к датскому двору для ведения переговоров. Летом 1641 года в Москву явился и сам королевич Вольдемар. Увидеть свою невесту ему не разрешили, так как царевен в Московском государстве никто, кроме самых ближних бояр, да обслуги, не должен был видеть. Супруг может увидеть свою нареченную в первый раз, лишь переступив порог брачной спальни, — так ему объяснили этот отказ.