Сергей Азимов - Как зарабатывать деньги без стартового капитала

И скопилось денег не мерено, баксов 500, лет за 6. Но тут вывеска свалилась, пришлось новую делать. Но вытянул хозяйство Балда, вытащил можно сказать. Пуще прежнего говорил он всем, что хозяин он. И круче прежнего гнул он пальцы веером, и толще год от года покупал он дутую цепь себе, жене и детям.

Но тут пришла налоговая, и забрала все деньги. Да еще и штраф наложила. Но и тут расплатился Балда . По-честному расплатился с государством, и молодец. И правильно. Государство с нами по-честному и мы с государством по-честному. ( Отставить смех) .

Ну, в общем, так прошло 30 лет и 3 года деятельности его. В возрасте 48 лет пришел долгожданный, давноожидаемый список болезней и добрая мудрая мысль : « Не быть мне богатым, зато есть еще дело передатое сыновьям. Я не смог, они пусть богатеют. Я то ведь Балда. И то верно.

Совершенно жуткий рассказ о том, как не надо врать своим детям, или стараться не быть ими пойманными , услышанный мной на семинаре.

Жил был один молодой человек по имени Аскольд и было ему три года от роду и было у него прозвище – «Суй нос и все что можно, в любое дело», - сокращенно, и чтобы было проще – СНИВЧМВЛД.

И был у него один друг, того же года изготовления, с которым они раньше не были друзьями, и с которым они даже сначала подрались, сначала из-за красной лопатки, потом из-за места в кустах, чтобы смотреть как воспитательница кого-то ищет три часа, и потом из-за того, кто первый запрыгнет дальше в лужу, но потом они все-таки подружились, и Аскольд узнал что его друга зовут Борис Абрамович Ходорзовский, по прозвищу «Сын папы который может практически все…. плавать брассом, спорить басом и т.д.» сокращенно СПКМПБИТД. Вот.

И так как в битве с девчонками из старшей группы они постоянно спасали жизнь друг другу, то стали они очень скоро «друзьями, которых не может разлить очень холодная жидкость аш два о», или сокращенно ДКНМРОХЖАДО.

И вот однажды придя в детский сад, Аскольд обнаружил, что Борька не сидит, как бывало с утра, в засаде в песочнице, а гоняет по детсадовскому двору на шикарном, потому что красном, и потому что трехколесном, велосипеде. А за ним с воплями: «Ты кого подрезал, гад?» носятся ребятишки.

Увидев друга, Борька со всех своих 0,00002 лошадиных сил рванулся к нему и затормозив об другана, сказал: «Во, в натуре, тачка клевая, пахан на днюху подогнал, садись, поехали телок снимем.»

На что Аскольд ответил: «Вааще без базара, братан.»

И так весь остаток дня прошел в безудержном угаре гонок по вертикали, полетов по горизонтали и потере, времени и себя, в пространстве.

И вечером, когда Аскольд пришел домой, он заявил с порога, что нашел свое призвание, хочет поменять свое прозвище на «Гонщик, который, как почти бешенный конь», сокращенно ГКПКБК, и собирается немедленно покинуть дом и страну, для того чтобы быть «Born to be obgon», и для этой цели ему к завтрашнему утру необходим красный трехколесный велосипед.

На что папа ему ответил: «Извини, сын мой. У меня сейчас нет на это денег.»

«Ну…. Нет, так нет. Был вопрос, есть ответ.», - подумал Аскольд и пошел мыть руки перед едой.

Дети на то и дети, и разговор к папе короткий, потому что ремень у папы длинный.

И так гоняли они вдвоем на велике, и прошло несколько лет, и пришла пора им идти в школу. И первого сентября рано утром, услышал Аскольд за окном непривычный визг тормозов и привычное: «Куда прешь, бабка, не видишь, я за рулем.»

И выглянув в окно, он сказал себе: « О, дух Микеланджело Буанаротти, если ты, там на небесах, не запечатлеешь сей прекрасный миг, ну хотя бы на Поляроиде, я тебе потом морду набью, отвечаю.»

Верный друг Борька стоял посреди двора монументом «Медного водителя, велосипеда «Школьник», двухколесного»

Синего цвета, уже три царапины, изолентой обмотан руль, багажник серебристый дребезжащий, от зависти усраться можно, но не таков был Аскольд и поэтому завопив как Маугли : «Йоу, чувак, коммон еврибади», прыгнул в окно.

Носились они так до самого вечера, а когда зашло солнце, а за ним и школьники со двора, пришел Аскольд домой и сказал: «Папа, купи мне пожалуйста, велосипед.»

На что папа, почесав в репе, задумчиво ответил: «Извини, сын мой. У меня сейчас нет на это денег.»

«Ну… Нет, так нет. Был вопрос, есть ответ», - подумал Аскольд и пошел радостный, не ставить локти на стол и за ним же не чавкать.

Прошло еще несколько лет. И выросли Аскольд с Борькой в практически реальных пацанов по пятнадцать лет. И дружили они по прежнему, и девки тискали их не по-детски, и по прежнему кидали они шапки прохожих, - кто дальше?