Епископ Варнава (Беляев) - Основы искусства святости

Нельзя сказать, чтобы голос этот был единственный 4, а уклад общественной жизни говорит за то, что без кричащих объявлений призыв Оскара Уайльда осуществляется уже давно. Да и во имя чего, если люди не верят, что им придется держать ответ на Страшном Суде, обществу удерживаться от лжи? Ради нее самой? Но «в конце концов, что такое тонкая ложь? — издевается тот же Оскар Уайльд. — Это просто суждение, в себе носящее свое доказательство» 5. Будет ли то общественная жизнь или жизнь частного -283-

лица, присутствие лжи и лицемерия говорит о том, что в них оскудели любовь и страх Божий, а с ними вместе и совесть потеряла уже свою чувствительность и не дает знать человеку всю силу греха и наказания, которое ему предлежит за гробом 6. Поэтому, кто стяжал слезы покаяния и умиления, тот избавился совершенно от этого искушения, нередко облекающегося, как увидим ниже, в обманчивую одежду «доброжелателя».

Три вида лжи различают святые отцы.

Ложь мыслью

Всякий, принимающий за истину свои догадки, лжет мыслью. Например, находится такой человек в обществе, видит, что двое разговаривают, один или оба взглянули на него — и сейчас ему в голову помысл: «Это они обо мне». Подошел к ним, замолчали. «Из-за меня», — думает опять лживый. Если кто скажет что, сейчас он уже прислушивается и раздумывает, не с целью ли оскорбить его это сказали. И так во всяком деле мысли его не содержат истины, но, как тесто на дрожжах, заквашены ложью. Отсюда — любопытство, злословие, подслушивание, вражда, осуждение.

Не всегда, конечно, так. Бывает, что кто-нибудь заподозрит кого-то и не ошибется. Тогда еще хуже: накатывается дорожка уже к навыку, и лжец начинает за всеми и за всем замечать, и все это с самооправданием — «надобно же мне знать, в чем меня осуждают, чтобы исправиться»... И не понимает, что тут совершаются две вины и ошибки: во-первых, само начало уже от демона, раз оно основано на беспочвенном предположении, во всяком случае, заключающем в себе зерно злословия и осуждения, а как может древо зло плоды добры творити (Мф. 7,18)? Во-вторых, если человек этот на самом деле имеет серьезное намерение исправиться, то не должен, когда выговаривают ему за что-нибудь, смущаться — это указывает на присутствие гнева, а следовательно, и гордости в сердце, — но поклониться и попросить прощения. Собственно, нужно бы поблагодарить своего учителя, но для этого необходимо иметь достаточно того смирения, которым когда-то обладал наш народ; мы же его теперь не имеем. А без смирения слова благодарения будут скорей звучать насмешкой, сознанием собственного превосходства (в умении владеть собой при незаслуженном — если это было — оскорблении и прочем) над своим -284-

вразумителем. Причем, вместо желания «огрызнуться», то есть гнева, появляется тонкое тщеславие. Таким образом человек лишь перепродает себя другому бесу*. (* Отсюда «коварная улыбка при обличениях», о которой говорит Иоанн Лествичник, см. далее примечание 20.) Но если дело идет не о грубом, гневном выговоре со стороны поучающего, а о простом замечании (например, прислуга нам от души посоветовала что-либо), то благодарить, конечно, не-

7

пременно надо .

Пример лживого образа мыслей дает поэт Я. Полонский в своих «Воспоминаниях» : «Мне все казалось, — пишет он, — что человек с здравым смыслом непременно осмеет меня как фантазера или психопата».

Если человек вовремя не обратит на это внимания, то сперва ему будет только «казаться» и «думаться», что все кругом относятся к нему «неспроста», а потом дело дойдет и до настоящих галлюцинаций. Святоотеческая литература и современная психиатрия дают столько примеров этого, что мне нет возможности приводить их здесь 9. Но есть между ними и разница.

Ошибка врачей — а вследствие этого и их бессилие помочь больному — заключается в том, что они принимают за начало болезни то, что есть уже ее добрая половина. Принятие же ими благоприятствующих условий для болезни за сами причины ее вконец портит все дело. Также и лечение у этих эскулапов, скорее, можно принимать за желание показать, что они что-то делают, чем уверенное сознание, что они поступают так, как должны. Об этом говорят их рецепты, возлагающие всю надежду на саму природу («здоровый дух в здоровом теле»). Здесь одну из «важных» статей лечения составляет «гигиена» и «гимнастика», «хорошее питание», даже «мушки на затылок» при «усиленной раздражительности» (!), и тому подобное. Конечно, нельзя отрицать зависимости душевного устроения от состояния телесного организма, но все это очень мало помогает больному — постольку, поскольку душа только связана с телом.