Епископ Варнава Беляев - Основы искусства святости. т3

9. Бдение.

10. Мужество.

11. Стужа.

12. Труд.

13. Злострадание.

14. Уничижение.

15. Сокрушение.

16. Непамятозлобие.

17. Братолюбие.

18. Кротость.

19. Простая и нелюбопытная вера.

20. Беспопечение о мире.

21. Непорочная ненависть к родителям.

22. Беспристрастие.

23. Простота с незлобием.

24. Произвольная худость».

Все вышеперечисленные 24 «буквы» — добродетели, составляющие духовный алфавит, с помощью которого можно уже довольно бегло читать духовную грамоту, — должны быть хорошо изучены новоначальным. Как без буквенного алфавита нельзя научиться читать и, следовательно, закрыт самый доступ к учению и науке, так и без духовного «алфавита» невозможно приобрести истинный разум. Поэтому названные добродетели могут служить не только хорошим экзаменационным средством для определения, на какой ступени спасения каждый находится, но и как своего рода программа, с которой надо начинать спасение и которую должно положить в его основу. Понятно, осуществлять ее необходимо каждому по своим силам, потому что Бог смотрит не на количество трудов, а на количество усердия.

II. Средний возраст, или состояние наемника. Предшествующее состояние новоначального можно охарактеризовать как время непрестанной борьбы, сжигания за собой

-266-

всех кораблей — мирских привязанностей (чтобы никакого возврата к ним не было), как войну против приобретенных привычек и обычаев, ведущую к уничтожению старого порядка жизни и установлению нового. Вся энергия уходила у новоначального на эту борьбу и противоречие своей самости во всем. А «благоприобретенных» привычек у него может быть много. В миру заведено вставать поздно, а в духовном обиходе — рано (Пс. 118, 62). В миру любят покушать плотно, вкусно, а в лике спасающихся считается неприличным и думать даже о принятии пищи (Пс. 101, 5). В общежитии тот славен, кто умеет «постоять за себя», а у Христовых учеников, наоборот, первый — всем раб (Мк. 10, 44). И так — во всем. Но когда человек, при помощи Бо-жией, объявит беспощадную войну привычкам, несогласным с законом Божиим (что ж если и люди заметят это — от них не укроешься, Мф. 5, 14), то постепенно, в конце концов, не без великого труда сможет привести свой внешний порядок жизни к благочинию и грубые вспышки страстей заставить замолчать или в значительной степени утишить. Но — и только. Хотя, по мирским понятиям, и то много, и зачастую достаточно для прославления, но это лишь начало спасения. Это только расчистка почвы под будущий посев — освобождение земли сердца от булыжников, камней, сучков и прочих страстных приражений. Никто ведь не похвалит земледельца, если он после распашки и боронения поля сложит руки и бросит все дело, но ждут от него дальнейших и не меньших, чем прежде, трудов. Так и здесь. Требуется удобренную плачем, слезами, поношениями, скорбями, телесными немощами душу засеять семенами добродетелей.

К этому теперь располагает и душевное самочувствие спасающегося. Раньше он трепетал за свою участь, иногда чуть ли не отчаивался в своем спасении, ничего не видел, кроме своей обреченности геенне, а теперь для него забрезжила надежда. Он уже много раз, при нападении искушений, видел на себе явную милость Божию, видел, что его, достойного всех казней адских, годного лишь на то, чтобы разверзлась под ним земля и поглотила его живым, Господь до сих пор

щадит, даже больше — милосердствует, помогает, утешает, подает токи спасительной благодати и умиления. Значит, еще есть надежда на спасение и не померк еще свет Божий. Усиливает в нем надежду и пройденный тер--267-

нистый путь. Как-никак, по мучения совести уже уменьшены вполовину — человек мучится еще за сделанные когда-то прегрешения, а не за сознательно творимые вновь, от которых он всемерно воздерживается, и если падает, то по немощи и недальновидности. Человек, таким образом, переходит в состояние наемника. Он уже не раб, он не боится наказаний, ибо после доброго исповедания грехов получил прощение. Живет же новою, чистою жизнью и надеется получить — это понятно — награду (спасение), как бы плату за подвиги.

И он усиливает свои подвиги. Он с ревностью и любо-вию довершает начатое и более того — подражая подвижникам, с радостью принимает всякую находящую скорбь, а если скорбь не приходит, то сам себя оскорбляет, мучит, смиряет. Он всеусильно старается подражать всякому доброму деланию, о котором слышал, что его проходили древние отцы, или видел, что его проходят современные ему ревнители благочестия.