Майкл Льюис - Бумеранг - Как из развитой страны превратиться в страну третьего мира

— О чем? — спрашиваю я.

— Хотелось бы услышать, как вы объясняете наш финансовый кризис, — отвечает она.

— Но я здесь всего три дня! — возражаю я.

По ее словам, это не имеет значения, потому как никто в Исландии не понимает, что произошло. Они с удовольствием выслушают любого, кто попытается это объяснить, пусть даже этот человек ничего не смыслит в том, что говорит, — полагаю, это свидетельствует о том, что Исландия не так уж и уникальна. Пока я раздумываю, раздается другой звонок, на этот раз из администрации премьер-министра.

Тогдашний глава правительства Исландии Гейр Хаарде также возглавлял Партию независимости, которая стояла у власти в 1991–2009 гг. Она правила в коалиции с Социал-демократической и Прогрессивной партиями. (Четвертая по значению партия в Исландии — Лево-зеленое движение.) Тот факт, что нации численностью 300000 человек, связанных между собой кровным родством, понадобилось четыре крупные партии, наводит на мысль о том, что они либо чрезмерно склонны к разногласиям, либо неспособны слушать друг друга. Как бы то ни было, из четырех партий независимые выказывают особую приверженность свободным рынкам. Партия независимости — это партия рыбаков. И состоит она, как поведал мне старый школьный товарищ премьер-министра, «из одних мужиков, а женщин нет ни одной».

Входя в крохотную резиденцию премьер-министра, я жду, что меня остановят и обыщут или хотя бы попросят предъявить удостоверение личности с фотографией. На деле же я вижу одного-единственного полицейского, сидящего с ногами на столе и читающего газету. Он со скучающим видом поднимает на меня глаза. Я в первый — и, быть может, единственный — раз в жизни произношу: «Я пришел на встречу с премьер-министром», но на него это не производит никакого впечатления. Здесь любой может встретиться с премьер-министром. С полдюжины человек скажут мне потом, что одной из причин, по которой исландцы полагали, что в мире их воспримут как серьезных финансистов, было их ощущение собственной важности. Одна из причин такого ощущения собственной важности кроется в том, что все они могут в любое время увидеть премьер-министра.

Остается открытым вопрос о том, что мог бы сказать исландцам премьер-министр об их банкротстве. Ведь у исландских финансово-политических кругов замечательным образом отсутствует финансовый опыт. Так, министр по делам бизнеса — философ, министр финансов — ветеринар, а глава Центробанка — поэт. Хаарде, впрочем, по образованию экономист — жаль, не очень хороший. В бытность студентом экономического факультета в Университете Исландии он несколько не дотягивал до «хорошиста». Как группа руководители Партии независимости имеют репутацию людей, которые сами мало смыслят в финансовых вопросах, но не желают привлекать сведущих экспертов. Когда исландский профессор из Лондонской школы экономики Ион Дани-ельссон, специализирующийся на финансовой панике, предложил свою помощь, ее с презрением отвергли; точно так же поступили и с некоторыми известными экономистами-финан-систами из Университета Исландии. Проигнорировали даже советы весьма компетентных представителей центробанков из ряда развитых стран. Нетрудно понять, почему Партия независимости вкупе с премьер-министром не нравятся исландским женщинам: для них они похожи на мужика, который, невзирая на мольбы жены, везет семью на машине незнамо куда, пытаясь найти знакомые ориентиры, вместо того, чтобы остановиться и спросить дорогу.

— Почему вы заинтересовались Исландией? — спрашивает он, входя в кабинет с уверенностью, за которой стоит сила и авторитет, обычно свойственные лидеру крупной нации. И это хороший вопрос.

Оказалось, что он вовсе не глуп; впрочем, глупость — редкое свойство политических лидеров, как бы ни злословили по этому поводу избиратели. Он действительно говорит вещи, которые никак не могут быть правдой, но это именно те самые выдумки, которые полагается говорить премьер-министрам. Например, он утверждает, что крона снова стала весьма устойчивой валютой, в то время как на самом деле она не торгуется на международных рынках. Правительство попросту назначает ей условную стоимость для специальных целей. Находящиеся за рубежом исландцы рассудительно решили не пользоваться картой Visa из опасения, что суммы будут списываться по реальному курсу, каким бы он ни был.

Премьер-министру хотелось убедить меня, что он видел зарождение финансового кризиса в Исландии, но мало что мог сделать. («Мы не могли публично говорить о своих опасениях по поводу банков, иначе бы пришли к тому, от чего бежали: к панике».) Фактически винить в случившемся нужно не политиков вроде него, а финансистов. Народ с этим отчасти согласен: так, главу инвестиционной компании Baugur Investment закидали снежками, пока он мчался из 101 Hotel к лимузину, а главу банка Kaupthing освистали, когда он занял свое место в зрительном зале Национального театра. Однако большие шишки в основном сбежали в Лондон или залегли на дно, и бедный премьер-министр вынужден отдуваться за всех. На его долю выпадает и укрощение разъяренных демонстрантов, которые по выходным приходят к парламенту во главе с лидером одного из политических движений, исполнителем народных песен Херду ром Торфасоном.