Наоми Вульф - Миф о красоте - Стереотипы против женщин

Женская сексуальность формируется под жестким давлением. Во-первых, на нее влияет то, что отцы обычно не проявляют интимной заботы о своих маленьких дочках. Во-вторых, на нее воздействуют культурные стереотипы, рассматривающие женщин только в качестве сексуальных объектов. И наконец, третий вид давления — это широкое распространение сексуального насилия, которое не дает женской сексуальности развиваться естественным образом и заставляет женщин считать, что мужские тела представляют для них опасность.

За большинством из нас в младенчестве ухаживали женщины. Женское тело и женская грудь вначале появляются в жизни девочки-младенца как объект желания, в условиях отсутствия мужского тела и мужской груди. По мере того как девочки подрастают, миф продолжает удерживать их внимание на женском теле, но, в отличие от влечения к нему, которое испытывают мужчины-гетеросексуалы и лесбиянки, неудовлетворенное восхищение гетеросексуальных женщин часто отравляется завистью, сожалением об утраченном блаженстве и враждебностью. Эта ситуация формирует у женщин зависимость от мужских взглядов, насаждая то, что поэтесса Адриенна Рич называет «обязательной или навязанной гетеросексуальностью», которая вообще запрещает женщинам смотреть на других женщин как на источник получения удовольствия. В соответствии с мифом о красоте красота тела другой женщины причиняет женщине боль, приводя к тому, что Ким Чернин называет нашей «жестокой одержимостью женским телом». Эти приносящие лишь разочарование взаимоотношения, доставляющие женщинам традиционной сексуальной ориентации противоречивое, смешанное с чувством тревоги удовольствие, когда они смотрят на тело другой женщины, пожизненно удерживают нас в состоянии беспокойства, которое вызывается конкуренцией, но, по сути, является только ядовитым осадком изначальной любви.

Влияние культуры на изменение направленности женской сексуальности проявляется рано и начинается с запрета на мастурбацию. Сексуальная целостность вырастает из чистого детского эгоизма, который преобразует готовность отдавать себя сексуально скорее в щедрость, чем в подчинение и покорность. Но женская мастурбация также подвергается культурной цензуре. Ранние сексуальные желания, которые мы испытываем наедине, представляют собой одно из редких воспоминаний, которые говорят женщинам о том, что они в полной мере сексуальны, еще до того, как в их жизни появляется «красота», и что мы можем оставаться такими и после знакомства с мифом и вне зависимости от него, а наши сексуальные ощущения не должны зависеть от того, смотрят на нас или нет.

Мужчины воспринимают это по отношению к себе как должное. Мы видим, что с санкции культуры мужская сексуальность просто есть. Им не нужно зарабатывать ее с помощью своей внешности. Мы видим, что мужское желание предшествует непосредственному контакту с женщиной. Оно не спит, ожидая своего выплеска в ответ на желание женщины. Мужское желание, появляющееся, когда мужчина находится наедине с собой, представлено везде—от высокой культуры до самого низа, от Филипа Рота, Андре Жида, Карла Шапиро и Джеймса Джойса до пошлых анекдотов, которые рассказываются в присутствии женщин. Мы все знаем о сексуальном желании мальчиков подросткового возраста. Но сцены сексуального пробуждения молодых девушек сами по себе существуют только в виде концепции, предназначенной для мужчины-вуайериста. В культурном вакууме трудно вообразить, что представляет собой желание, которое девушка испытывает, находясь наедине с собой. Женские тела представляются как красивая упаковка для пустой коробки, а наши половые органы не представляются в эротическом свете для женщин. И тела других женщин не представляются эротичными для женщин. Женская мастурбация не эротизируется для женщин. Каждая женщина должна выяснить самостоятельно, непонятно откуда и каким образом, как чувствовать себя сексуальной, хотя ее постоянно учат только тому, как выглядеть сексуальной. Ей не дается никакой информации об альтернативной культуре женского сексуального желания, направленного вовне, никаких описаний сложного, возбуждающего любопытство присутствия ее сексуальных ощущений в её гениталиях или того, как эти ощущения постоянно обогащают ее знания о собственном теле. Предоставленная самой себе и пребывающая в неведении, она не имеет выбора: все, что ей остается,—принять и усвоить фантазии доминирующей культуры как свои собственные.