Наоми Вульф - Миф о красоте - Стереотипы против женщин

Как следствие этого американские женщины, достигшие успеха в какой бы то ни было профессии, вынуждены воспринимать признаки возрастных изменений, которые для мужчин становятся лишь дополнительным преимуществом, как сигнал того, что «необходимо» прибегнуть к услугам пластических хирургов. Они воспринимают эту «необходимость» как обязанность скорее профессионального, нежели личного характера, как своего рода профессиональный долг. В то время как среди мужчин есть множество примеров успешных немолодых представителей их пола, выглядящих на свой возраст, у современных женщин таких ролевых моделей крайне мало.

Это профессиональное требование прибегать к пластической хирургии переносит женщин в альтернативную рабочую реальность, основанную на идеях, которые не применялись по отношению к мужчинам с момента отмены рабства. Только рабовладелец имел право наносить физические увечья своей рабочей силе. Нынешняя экономика с ее востребованностью пластической хирургии, конечно, не является рабовладельческой, но растущий спрос на последнюю ради постоянного болезненного и рискованного изменения своего тела—подобного клеймению и шрамированию в другие времена и в других географических регионах — говорит о том, что эта экономика находится где-то между рабовладением и свободным рынком. Рабовладелец мог отрезать своему непокорному рабу ногу, а современный работодатель может, в сущности, отрезать части женского лица. Между тем в экономике настоящего свободного рынка работник продает нанимателю свой труд, но его тело продолжает оставаться его собственностью.

Эстетическая пластическая хирургия и идеология самосовершенствования превратили женскую мечту о законной справедливости в нечто старомодное. Но мы можем лучше понять, насколько коварным является такое усовершенствование, если попробуем представить себе расовую дискриминацию как мощную технологию, которая подвергает чернокожих людей очень болезненной обработке, чтобы сделать их бе-п ыми. Сегодня чернокожий работник может спокойно заявить, что не хочет выглядеть белым, и он и не должен выглядеть белым, чтобы сохранить работу. Но мы пока еще не начали требовать для женщины гражданских прав, которые позволили бы ей на законном основании сказать, что она предпочитает быть самой собой, а не выглядеть как какая-то «красивая» молодая незнакомка. Хотя ПКК классифицирует женщин, женская индивидуальность пока еще даже отдаленно не признается такой же законной, как расовая индивидуальность (которая слабо, но все же учитывается). Доминирующая культура не желает признавать, что она должна уважать женскую решимость проявлять приверженность — даже перед лицом мифа о красоте, который не менее могущественен, чем мифы о превосходстве белой расы, — своему возрасту, своей фигуре, самой себе, наконец.

ПКК разобщает женщин. Если бы они были солидарны, то смогли бы заставить структуры власти пойти на дорогостоящие уступки, которые многие экономисты сегодня считают необходимыми, если женщины действительно хотят получить равные с мужчинами возможности. Это и присмотр за детьми в дневное время, и гибкий график, и сохранение работы после рождения ребенка, и отпуска по уходу за детьми. Это могло бы также изменить основное направление работы и саму структуру организаций. Вступление в профсоюзы женщин-служащих и работниц розничной торговли вынудило бы западные экономики признать значимость женской рабочей силы. Но пока что в Великобритании 50% работающих женщин не состоят в профсоюзах, а в США — 86%. Многие экономисты верят в то, что будущее профсоюзов за женщинами — и что они найдут решение проблемы «феминизации бедности», возникшей в последние 20 лет. «Тот факт, что женщины, состоящие в профсоюзе, получают в среднем на 30% больше женщин, не являющихся членами профсоюза, говорит сам за себя, — пишет один из них. — Действуя коллективно, женщины достигают большего». Мелкие служащие, составляющие треть женской рабочей силы, а также женщины, работающие в торговле и в сфере обслуживания, которые составляют более четверти всех наемных работников, всегда были группой, которую труднее всего уговорить вступить в профсоюз. И это неудивительно, ведь нелегко добиться солидарности, если каждую женщину учат видеть в другой прежде всего красотку-соперницу. Миф стремится заставить женщин поверить в то, что каждая из них — сама за себя.

ПКК использует женское тело, чтобы принизить экономическую роль женщин. Когда женщина говорит «Даже если я буду играть по их правилам, справедливости не добиться», это значит, что она понимает, как на самом деле работает миф о красоте. Никакой объем труда никогда не будет адекватно оплачен, и она никогда, как бы ни старалась, не сможет этого добиться. Все, что с ней происходит, несправедливо. И именно поэтому это существует.