Эдуард Качан: То, чему не учат в школе. Как не стать жертвой преступления

Поясню для несведущих, что такое «вводная». Предположим, в такой-то райотдел пришла бабушка и сказала, что у неё со двора похитили алюминиевую кастрюлю. В райотделе бабушку мягко послали куда по дальше, чтобы не портила показатели, и бабушка ушла. А через минуту в дверях появляются штабисты. «К вам только что бабушка приходила. Где её заявление? Под каким номером в КУПе (в «Книге учёта преступлений») зарегистрировано данное преступление? Зовите начальника, будем всех вас увольнять!» И только после этого штабистам нужно не «подобреть» после полученного с провинившихся ценного подарка, а действительно уволить всех виновных! Два-три случая, и желающих не регистрировать материалы сильно поубавится!

Ну ладно, помечтали — и будет. Милицию пока что никто не собирается всерьёз реформировать, а потому рассмотрим ещё одну проблему, которая может возникнуть у вас при «общении» с работниками милиции.

А проблема такая: угодив в милицию в качестве подозреваемого, вы можете стать жертвой пыток.

Рассказывал мне когда-то один оперативник.

— Случился у нас в районе «подстрел»: пацана хотели ограбить и поэтому выстрелили в него из обреза. Пацан говорит — стрелял Стёпа Крот. Мы взяли Стёпу — а он ни в какую: не стрелял, говорит. Тогда подержали мы его денёк в камере, а на следующий день завёл я его к себе в кабинет, посадил напротив себя. Ни о чём его не спрашиваю, пишу свои бумажки, а на стол шприц с «ширкой» положил. Стёпа — наркоман со стажем — прямо так и впился глазами в этот шприц. Хочется ему уколоться, «ломает» ведь уже, но терпит. Час проходит, два… Наконец Стёпа говорит: «Начальник, дай «ширнуться!» Я ему: «С какой это радости? «Ширка» эта моя, она денег стоит — сам знаешь! И вообще — кто ты мне такой, чтобы я с тобой делился!» Он: «Начальник, дай! Покажу, где закопал обрез!» И действительно — показал, изъяли мы этот обрез, дело в суд передали!

— А «Ширку» ты ему отдал? — спросил я.

— «Ширку»? Нет, конечно. Он, сволочь, чуть пацана жизни не лишил, а я ему — «ширку»?!

Вот такая история. Конечно, Стёпа был виноват, и может быть, без такого трюка его не удалось бы отправить на скамью подсудимых, но вообще-то подобные фокусы называются «психологическим давлением», и с их помощью можно заставить написать явку с повинной и совершенно невиновного человека! Наркоман, у которого «ломка», ради «ширки» подпишет бумажку о том, что он лично застрелил президента Кеннеди, Мартина Лютера Кинг а и Индиру Ганди…

А ведь допрашивают не только при помощи вожделенного для наркомана шприца с «ширкой». Пораспрашивайте ваших знакомых, которые побывали в «местах не столь отдалённых», и вы услышите, что подозреваемых бьют, подвешивают на упрощённом варианте дыбы, одевают на голову противогаз, и заставляют вдыхать дым от огромного количества сигарет… Да мало ли до чего может додуматься человек, если ему захочется помучить себе подобного!

Конечно — использование пыток в большой мере есть следствие непрофессионализма. Но — не только его. В правоохранительных органах постоянная нехватка людей. А преступлений много всегда. Лавина нераскрытых дел накрывает оперативников как цунами, и заставляет идти тем путем, который дает результат в максимально короткие сроки. Несмотря на то, что это — страшный путь.

Когда-то пригласили меня в один из кабинетов уголовного розыска, чтобы я снял оттиски пальцев рук и ладоней у подозреваемого в квартирной краже.

Я пришёл и увидел, что подозреваемого, скорее всего, только что пытали — он имел жалкий, затравленный вид и серьёзные вдавленности на кистях рук от слишком туго затянутых наручников (которые через полчаса рассосутся, и следов пытки не останется).

Я снял с пария нужные оттиски и, выйдя в коридор, спросил у одного из оперативников (между прочим, далеко не самого худшего и не самого жестокого милиционера, которого я встречал в своей жизни):

— Слушай, а вы уверены, что это он «бомбанул» ту квартиру?

— Нет, хотя очень может быть, — ответил тот.

— Но если вы не уверены в том, что парень преступник, может быть, не стоит с ним обходиться так жёстко? Может, стоит его отпустить, а потом тихонечко следить за ним — ведь рано или поздно обязательно попадётся, если вор?

— Эдик, у нас нет времени работать по другому — следить там и так далее, — был мне ответ. — Если мы не будем обходиться с ними, как ты выражаешься, жёстко, мы никогда ничего не раскроем!

Вот такой разговор. Я, конечно, не имею права учить работников розыска раскрывать преступления — сам ведь я не розыскник, и в их шкуре не был, но честное слово — ведь каждый может попасть под такой пресс, каждый может стать подозреваемым, даже если он и не виновен! Страшное дело!