Лидия Грот - Прерванная история русов. Соединяем разделенные эпохи

Традиционное представление о границах расселения балтов

Концепции Гимбутас во многом сохранили свою актуальность, хотя и с некоторыми корректировками. В последние десятилетия многие исследователи принимают теорию отождествления носителей ямной культуры в северочерноморских степях с ранними протоиндоевропейцами (3500–2500 гг. до н. э.), считая, что на базе восточных групп носителей ямной культуры в районе Нижней Волги складывались новые индоевропейские общности (индоарийская, древнеиранская), которые продвигались далее на Южный Урал. Иными словами, области Нижней Волги по-прежнему рассматриваются как важный очаг формирования групп носителей индоевропейских языков в период, предшествовавший их обширным миграциям.

Надо сказать, что приведенные описания индоевропейских миграций после распада «материнской культуры индоиранского блока» давно вызывали у меня такой вопрос: если движение индоевропейцев после распада «материнской» общности шло не с Балтики на Волгу, а с Волги – на Балтику, то почему их называют балтами (пусть даже древними балтами или протобалтами)? Балтами они стали, только придя на Балтику. А кем они были изначально?

Следует напомнить, что сам термин «балты» – не название исторически сложившегося этноса, а сугубо книжный термин, вошедший в науку, согласно М. Гимбутас, с 1845 г. и искусственно образованный от гидронима «Балтийское море» для обозначения носителей «балтийских» языков. К этому термину стали прибегать для этимологизации гидронимов и этнонимов Восточной Европы, не поддававшихся объяснению из славянских языков, но находивших истолкование через прусский или литовский языки. Хотя в XIX в. совпадения в русском языке и санскрите стали предметом интереса учёных (Д.Н. Овсянико-Куликовский, И.П. Минаев, Вс. Миллер), но идея о полном отождествлении русского языка как славянского, т. е. пришлого в Восточную Европу языка, доминировала тогда в науке, соответственно, все сравнительные исследования подобного рода рано или поздно увязали как в песке. Так и сложилось убеждение, что именно предки литовцев заселяли в древности земли в районах Смоленска, Твери, Москвы и Чернигова.

По месту исхода их логичнее назвать волгарями или уральцами.

Однако если «волгарей» или «уральцев», в течение II тысячелетия до н. э. распространившихся с Волги до Балтийского моря, балтами окрестили ученые умы, то как они называли себя сами? Они должны были как-то себя называть! Есть ли у нас возможность определить это? По-моему, есть, учитывая известную связь между названиями водных феноменов и наименованиями народов в древности. Связь эта настолько прочно вошла в наше сознание, что, опираясь на нее, даже придумали имя «балты» по названию Балтийского моря.

Петербургский археолог И.Н. Хлопин, определяя этническую и языковую принадлежность древнего населения Южного Туркменистана, в эпоху бронзы говорившего, по его предположению, на индоиранских языках, напомнил нам о том, что «Страбон и Птолемей многократно упоминают случаи, когда совпадают топоним, гидроним и этноним, что может означать только исконное проживание упомянутого в них народа в данном месте».

Вечер на Волге. Художник И.И. Левитан

Волго-Балтийский путь. Из книги Die Slawen in Deutschland / hrsgb. Joachim Herrmann. Berlin, 1985

Исследователи давно обращали внимание на обилие гидронимов в Восточной Европе, в образовании названий которых участвовал корневой компонент рас/рос/рус . В гимнах древнеиндийской Ригведы (конец II – начало I тысячелетия до н. э.) упоминается некая северная река Rasa , которую исследователи отождествляют с авестийской Rangha и с Волгой .

В одном греческом трактате III или IV в. н. э., авторство которого приписывается Агафемеру, есть упоминание Волги в форме Рос (’Рως).

На пространстве, начиная с Волги/ Расы/Рос и до Немана/Рось (Руса), имелись: Рось, или Руса, река в Новгородской губернии; Русь, приток Нарева; Рось, знаменитый приток Днепра на Украине; Руса, приток Семи; Рось – Эмбах; Рось – Оскол; Порусье, приток Полиста, и пр.

Приведу в подтверждение более полную выдержку из работы Хлопина, исследовавшего исторические пути миграций древних ариев, где он приводил следующие рассуждения: «Если считается общепринятым, что население юга Средней Азии с эпохи бронзы говорило на иранских языках, то надо признать, что на этих же языках оно говорило с эпохи неолита, со спонтанного перехода к производящему хозяйству, по крайней мере с VII–VI тысячелетий до н. э.