Наталия Николина - Массовая литература сегодня

• Как вы понимаете мысль Л. Гинзбург о «снятии творческой ответственности» с писателя массовых жанров?

• Можно ли считать «формульную» литературу школой для писателя? В чем плюсы и минусы подобной учебы?

Книга историческая, книга для детей, книга мелодраматическая и авантюрная, книга с заранее известными выводами и готовым отношением к действительности – все это виды защитной окраски и приспособления. Главное же – снятие творческой ответственности. Между писателем и его книгой выстраиваются промежуточные и вспомогательные ряды. Пройдя через них, книга становится отражением этих рядов и перестает быть выражением человека. Человеку, создавшему литературную условность, легко дышится. За его идеологию отвечает государство, за материал – история, за его литературную манеру отвечают жанры. Жанровые абстракции – авантюрная, мелодраматическая, историческая и проч. и проч. Сам он только разрешал задание, то есть передвигал элементы внутри жанра, внутри темы. Сам он отвечает только за легкость своих движений.

Это неплохая и небесполезная школа для людей, пишущих потому, что они избрали себе профессию писателя. И это страшный, непоправимо опустошающий разврат для писателя, то есть человека, который пишет, потому что не умеет иначе относиться к действительности.

9. Ознакомьтесь с публикациями периодических изданий.

♦ Обсудите вопрос о влиянии биографии писателя на его произведения. Особое внимание уделите соотношению реального жизненного материала и картины мира писателя; личности автора и образа автора.

♦ Принимаете ли вы формулу Б. Акунина «Я не писатель, я беллетрист»? Отвечая на вопрос, проверьте значения слов писатель, беллетрист по толковым словарям.

♦ Какое место занимают произведения Бориса Акунина в общем потоке текстов массовой литературы?

По прозвищу Монах

Писатель Евгений Монах в литинституте не учился. Однако нехитрую истину «пиши о том, что знаешь», усвоил на отлично. Заставила жизнь, 18 лет которой автор провел в местах лишения свободы.

По судьбе Евгения можно изучать историю войн уральской мафии. Творческий путь писателя складывался не менее уникально: когда он в 1994 году освобождался из мест заключения, то на вопрос сотрудников ИТК, что же будет делать дальше, честно ответил: «Убивать, потому что больше ничего не умею». Случилось так, что киллер одной из преступных группировок решил стать писателем. Первую свою повесть «Гляжу на мир глазами волка» Евгений начал писать «на зоне».

Впрочем, я не писатель, я беллетрист. То есть выплескиваю на бумагу не свою душу, а всего лишь чернила и при этом существую не в режиме монолога, а все время помню о читателе, веду с ним диалог. Мне с моим читателем интересно. Мой читатель – не ребенок, которому нужно на ночь рассказывать одну и ту же сказку. Бесконечный однообразный сериал – это скучно и ему, и мне: уходит энергия, драйв. Я вообще начал писать отчасти оттого, что моя жена и ее высокообразованные подружки любят детективы, а когда едут в метро – держать в руках глянцевые обложки с обнаженными блондинками и окровавленными кинжалами стесняются и заворачивают в газетку. Хотел написать такие детективы, которые можно в газетку не заворачивать.

Фандорин – мечта нынешнего либерала: человек светский, способный к действию, безусловно нравственный, при этом чудак, то есть имеющий представление о ценности приватности, privacy, человек. Судя по всему, похож на своего героя и автор: он не предлагает своего героя как образец для внелитературной действительности в той манере, как это всегда делала русская литература – нате! а использует его для себя, для друзей дома с хорошим вкусом – «угощайтесь!».

Жертвы Акунина – не тела, но чужие тексты. Он не выращивает деревья – не создает новые тексты, а создает композиции из старых. Он не садовник, он – Декоратор. Разрывая известные тексты на цитаты, потроша их блестящим скальпелем своего странного таланта, он обнаруживает в них некую Красоту. Писатель-Декоратор – андрогин: вспомним, как ловко Акунин имитирует несобственно прямую речь своих персонажей – и мужчин, и женщин.

Критика… отмечала удивительную стильность письма автора, и это особенно вызывающе выглядело в контексте полублатного языка современного детектива. Б. Акунин воспроизводит саму «манеру» минувшего века, он делает нам красиво…