Гермар Рудольф - Лекции по холокосту

С: Что ж, мыло из жира евреев не делалось. Но у нас ещё остаются абажуры из человеческой кожи и матрасы, набитые человеческими волосами.

Р:Вопрос о том, если матрасы действительно набивались человеческими волосами, остаётся открытым. Никто не отрицает то, что у всех лиц, отправляемых в лагеря, стриглись волосы — из гигиенических соображений. В те времена так поступали со всеми заключёнными во всех странах, и так поступают до сих пор. Волосы солдат также должны быть короткими из тех же соображений гигиены. Использование таких волос ровным счётом ничего не говорит о судьбе их бывших обладателей, и я также не вижу ничего аморального в этом использовании.

С: Но с человеческой кожей дело обстоит совсем по-другому.

Р:Разумеется. Это заявление впервые появилось на послевоенном Нюрнбергском процессе, параллельно с «мыльными» заявлениями[185]. В ту же категорию, как правило, входят некие сморщенные головы, якобы изготовленные из убитых заключённых. Для обеих вещей имеется достаточное количество фотоматериала времён Нюрнбергского процесса. Впоследствии эти снимки служили в качестве доказательства на судебных процессах против Ильзы Кох, жены бывшего коменданта концлагеря Бухенвальд. Она якобы отбирала в лагере живых узников с татуировкой и отправляла их на смерть, для того чтобы в конечном счёте получить предметы бытового назначения, изготовленные из их кожи. В своём подробном исследовании американец Артур Л. Смит установил, что предметы, определённые американской комиссией как сделанные из человеческой кожи после того, как их отправили в Международный Военный Трибунал в Нюрнберге, бесследно исчезли[186]. Согласно показаниям американского генерала Клея, абажуры из человеческой кожи на самом деле будто бы состояли из козлиной кожи[187]. Все найденные впоследствии предметы были сделаны из синтетической кожи, шкуры животных, текстиля или картона[188]. Обвинения, выдвинутые впоследствии против фрау Кох на немецком суде, основывались лишь на свидетельских показаниях, которые суд некритично принял на веру. Фрау Кох, которая ранее была приговорена к пожизненному заключению американцами в Дахау и затем оправдана, была снова приговорена к пожизненному сроку немецким судом в Аугсбурге, в царившей тогда атмосфере истерии, «пропаганды и массового гипноза»[189]. Впоследствии Ильза Кох покончила с собой в тюремной камере.

Смит утверждает, что во время войны некий аспирант с медицинского факультета Иенского университета писал диссертацию о взаимосвязи между татуировкой кожи и преступностью, для которой он использовал досье узников Бухенвальда. В этой связи татуированная кожа могла иметь возможное применение, вот только принадлежала она уже умершим узникам^ 90].

С: Но ведь чтобы изучать татуировку на теле, не нужно срезать кожу с умерших людей. Простой фотографии было бы вполне достаточно.

Р:Разумеется. Если они действительно снимали кожу с узника (что ещё нужно доказать), то тогда это было бы оправданно только в том случае, если этот человек перед смертью или

его родственники дали соответствующее согласие.

С: Значит, во всей этой легенде всё же содержится доля истины.

Р: Можно исходить из этого предположения. Что касается вопроса о том, есть ли здесь что-либо аморальное, то я хотел бы до поры до времени оставить его открытым для обсуждения.

Что же касается сморщенных голов, то положение дел здесь примерно такое же. Немецкий политолог и ревизионист Удо Валенди утверждает— не приводя доказательств, — что две представленные тогда сморщенные головы (рис. 12) были южноамериканского происхождения и имели инвентарный номер одного немецкого антропологического музея[192].

С: Лица у этих голов совершенно не похожи на европейские. У той, что справа, даже видна краска на щеках!

Р: Я не антрополог и мне неведомо, если после сморщивания цвет кожи и очертания лица остаются нетронутыми, так что я не стал бы совать руку в огонь ради этого утверждения. Но если мы примем во внимание то, что волосы заключённых концлагерей, как правило, срезались почти наголо, а волосы у этих голов, напротив, весьма длинные, то у нас возникнут серьёзные сомнения в официальной истории. Так или иначе, но данные черепа исчезли без следа, а систематичный поиск схожих голов в немецких или зарубежных антропологических музеях, насколько мне известно, ещё не проводился.

Как бы то ни было, россказни, всучённые нам на основании обнаруженных улик — мыла, человеческой кожи, сморщенных голов, — были частью искаженными историями, частью явными выдумками.