Гермар Рудольф - Лекции по холокосту

С: Если они смогли так легко вытолкнуть Мюллера из газовой камеры, почему же они сами оттуда не выбрались?

Р: Хороший вопрос. К тому же маловероятно, что обнажённые женщины, идущие на смерть, станут вести себя подобным образом.

Раз уж мы заговорили о «голо»-порнографии, позвольте мне привести ещё один отрывок из книги Мюллера: «Вдруг они остановились, заметив женщину необычайной красоты с иссиня-чёрными волосами, снимавшую туфлю с правой ноги. Женщина, увидев, что на неё глазеют двое мужчин, решила, по всей видимости, показать возбуждающий и соблазнительный стриптиз. Она подняла юбку, обнажив бедро и подвязку. Затем она отстегнула чулок и медленно принялась снимать его с ноги. [...] Сняв блузку, она оказалась перед развратными зрителями в одном бюстгальтере. Затем она прислонилась левой рукой к бетонному столбу и стала нагибаться, медленно поднимая ногу, чтобы снять туфлю. Дальнейшие события разворачивались молниеносно: со скоростью молнии она схватила туфлю и изо всей силы ударила каблуком по лбу Квакернака. [...] В этот момент женщина набросилась на него и резко выхватила у него пистолет. Раздался выстрел. Шиллингер вскрикнул и повалился на землю. Через пару секунд последовал второй выстрел в сторону Квакернака. Пуля прошла в считанных сантиметрах от него» (стр. 87 и сл.).

Стоит отметить, что подобные истории о привлекательной женщине, которая пытается поднять восстание, встречаются в холокостной литературе довольно-таки часто, так что я просто не мог не привести хотя бы одну из них. Кстати, Мюллер украл этот сюжет из одного анонимного «отчёта», составленного неизвестным польским офицером и напечатанного Советом военных беженцев— пропагандистским агентством Генри Моргентау[1202]. Оттуда она стала распространяться как раковая опухоль, проникая в книги многих холокостных писателей. Вот как она звучит, например, в версии Юджина Когона: «Раппортфюрер Шиллингер заставил одну итальянскую танцовщицу раздеться догола и устроить представление перед крематорием. Улучив момент, она приблизилась к нему, выхватила у него пистолет и застрелила его. В образовавшейся схватке эту женщину тоже застрелили, и таким образом она избежала смерти в газовой камере»[1203].

С: Хм, версия Мюллера более красочна.

Р: Не спорю, не спорю... Что ж, как видите, если несколько «свидетелей» рассказывают одну и ту же историю, это ещё не означает, что она соответствует действительности. Это означает лишь то, что они имели доступ к схожим источникам.

Но шутки в сторону. В другой сцене Мюллер рассказывает о своём первом рабочем дне в крематории I основного лагеря: «В нашу сторону ударило сырое зловоние мёртвых тёл и поплыло облако душного, едкого дыма. Сквозь дым я увидел смутные очертания гигантских печей. [...] Через дым и испарения пробился отблеск пламени, и я заметил два больших отверстия. Это были чугунные кремационные печи, к которым заключённые толкали вагонетку, набитую трупами. [...] Нас встретило жуткое зрелище мёртвых тел мужчин и женщин, лежащих как попало посреди чемоданов и рюкзаков. [...] Передо мной лежал труп женщины. Дрожащими руками я принялся снимать её чулки. [...] Едкий дым, жужжание вентиляторов и мерцание пламени [...]» (стр. 12).

На самом деле печи крематория I были не чугунные, а кирпичные. Кроме того, его заявление о том, что людей в газовой камере убивали одетыми и с багажом, противоречит здравому смыслу и всем остальным заявлениям, так же как и официальной версии истории. Стоит также отметить, что никакое пламя — ни сильное, ни слабое — из кремационных печей выходить не может, так же как и дым. Причина этого состоит в том, что двери печей всегда держат закрытыми, не считая того момента, когда туда вводятся тела. Но даже если бы двери и были открыты, из печей всё равно бы не могло выходить сильное пламя и так много дыма. Вдобавок ко всему Мюллер утверждает, что он отведал «треугольники сыра и маковое пирожное» (стр. 13), которые он якобы нашёл в газовой камере в кармане одной из жертв. Разумеется, это было бы невозможно, если бы на нём был надет противогаз. Но даже если бы он и снял противогаз, это стало бы его последней трапезой. В свете всей этой чуши не удивительно, что Мюллер в девять раз занизил время, требуемое на кремацию, чтобы соответствующим образом увеличить пропускную способность печей[1204]. Здесь его явно вдохновил Рудольф Хёсс, давший такие же дикие показания по этому поводу.

А вот моя любимая сцена из всего романа Мюллера: «Время от времени крематорий посещали доктора-эсэсовцы, чаще всего — хауптштурмфюрер Китт и оберштурмфюрер Вебер. Во время их посещений крематорий превращался в настоящую скотобойню. Словно мясники, они щупали бёдра и икры всё ещё живых мужчин и женщин и ещё до казни обречённых выбирали то, что они называли лучшими кусками. После казни выбранные тела клались на стол. Доктора принимались вырезать из бёдер и икр куски всё ещё тёплой плоти и бросать их в стоявшие наготове ёмкости. Мышцы расстрелянных всё ещё работали и сокращались, в результате чего вёдра принимались подпрыгивать» (стр. 46 и сл.).