Александр Барашков - Будет ли конец Света

Не ковыль в поле травушка шатается Шатался, завалялся добрый молодец, Пришатнулся, примотнулся к тихому Дону, Вскрикнул добрый молодец громким голосом своим: - Кто тут есть на море перевозчиком, Перевезите меня на ту сторону! Перевезите, мои братцы, схороните меня, Схороните меня братцы, промеж трех дорог: Промеж Тульской, Петербургской, промеж Киевской. В головах моих поставьте животворящий креет, В ногах моих поставьте ворона коня, В правую руку дайте саблю вострую.

(Собрание народных песен П.В. Киреевского)

Три дороги, которые упоминаются в песне, это, видимо, поздняя переработка легенды о трех реках: Ахеронте, Прифлегетоне и Стиксе. Здесь надо вспомнить и камень, который в русских сказках и песнях находится на пересечении трех дорог или у огненной речки Смородины, за которой также лежит царство мертвых. "Ничего то вы горы не породили, породили один бел горюч камень, из-под камушка течет, течет речка быстрая, по прозванью речка; речка-то Смородинка." Возможно, этот камень, нередко называемый "бел горюч камнем Алатырем", и есть скала, упоминаемая Гомером и Аполлонием Родосским, у которой стекались реки Аида? Перевозчик же, перевозящий добра молодца, это, очевидно, старец Харон. Образ этого перевозчика встречается и в сказке "Марко Богатый и Василий Бесчастный". Само имя богатого купца однозначно указывает на место действия этой сказки. Марко - венецианское имя, венецианцы в средние века торговали в Крыму и на Кавказе, строили там города и крепости. Вполне возможно, что имя венецианского купца заменило имя его предшественника-грека, скифа, или киммерийца. В этой сказке Василий Бесчастный совершает путешествие к Змею Горынычу, который, очевидно, жил в царстве мертвых. То, что именно Змей был владыкой этого царства, подтверждают многочисленные сказки и былины. Василия к Змею перевозит "старый дед, до колен борода". Перевозчик просит Василия узнать у Змея Горыныча - то есть у владыки царства мертвых, долго ли ему еще перевозить, долго ли ему маяться? Василий узнает, что перевозчику достаточно передать кому-нибудь свое весло и оттолкнуть лодочку. Впоследствии славянский Харон передает свое весло Марко Богатому и уходит на покой. Славянский Аид - пекло всегда описывается одинаково. И это описание близко к тому, которое мы находим в греческих мифах. "Вот пошел Василий дальше. Шел, шел, пришел на зеленый луг (асфоделевый?). На лугу большой дворец из человеческих костей выстроен". Кроме Змея Пеклом-Аидом управляла и женщина, жена Змея вспомним греческую Персефону. Звали ее Морана. В сказках ее часто именовали Марьей -Моревной так как она жила близ моря. Заметим, что "Мораной" называли Смерть древние индийцы-арии, которые, как полагают, пришли в Индию из-за Гималаев и с Кавказа. Это говорит о том, что образ Мораны возник во времена индоевропейской общности во II-III тысячелетии до н. э., когда предки многих индоевропейских народов, в том числе и скифов-праславян и ариев-индоиранцев, говорили на одном языке. Вспомним, например, что в этом царстве течет огненная, река. Аналог этой реки - "огненная река", текущая от престола Бога, о которой рассказывал пророк Даниил (Дан., 7; 10). Вспомним и суд над душами в Аиде, осуществляемый царем Миносом, и Страшный суд, совершаемый Богом (Откр.,гл 20). Все вышеизложенное еще раз говорит о важности катастрофы 63 года до н.э., произошедшей у Керченского пролива (на месте Аида греческих легенд), а также о возможности передачи сведений о катастрофе оттуда в Малую Азию, где эти рассказы могли быть включены в апокалипсические пророчества. Землетрясение 63 года произошло, как мы помним, во время празднеств богини Деметры. А теперь попытаемся представить, как проходил этот праздник. Вцентpe внимания верующих тогда были мистерии, театрализованные представления, во время которых разыгрывались сцены из мифов о Деметре. Содержание главного мифа нам известно: это миф о похищении дочери Деметры - Коры (или Персефоны) Аидом, который решил взять ее себе в жены. Деметра, согласно этому, мифу, так тосковала по дочери, что перестала следить за плодородием, и на .земле начался голод. Чтобы прекратить бедствие, Зевс повелел Персефоне три четверти года проводить с матерью, а четверть года у му^а. Когда Персефона гостит у Деметры, земля плодоносит, сменяются ве^ца, лето и осень, а когда она возвращается к Аиду, начинается зима. Празднества в честь возвращения Персефоны к Деметре, в честь наступления весны, всегда связывались в сознании верующих с образом покинутого разгневанного Аида. Так что греки, пережившие землетрясение, "крупнейшее из когдалибо бывших", которое привело к "большим бедствиям для городов и полей", считали, что оно не только дело рук Деметры, но и Аида, тем более что эпицентр землетрясения находился как- раз там, где был когда-то Аид. Они-то, конечно, помнили об этом! Следовательно, греки включали в устные рассказы об Аиде и сведения о том землетрясении (с выходом и возгоранием сероводорода). Они прочно связывались в древнем сознании с идеями личной эсхатологии. Иудеи (а затем и христиане) воспринимали эти рассказы с точки зрения своей религии и переносили образы в свои апокалипсические пророчества.