Жорж Барбарен - Загадка большого сфинкса

ГОД ПЕРЕПУТЬЯ

В своих выводах д'Альдерсмит пытается представить 1936 г. исключительно как своего рода год перепутья, отделяющий прошлые времена от времен новых. Короче говоря, 15 сентября изображается как переход в новое время, как начало эпохи, ведущей от хаоса к свету.

Это слово "свет", которое захватывает общественное мнение, все же не должно приобретать значения высокой духовности, поскольку Царская комната расположена почти в центре пирамиды и в тени усыпальницы.

Тем не менее, 15-16 сентября 1936 г. имеют неизмеримое значение. Оно вытекает из огромного этического и духовного перехода от общества вчерашнего дня к нынешнему обществу. Все исключительно интеллектуальные и ментальные методы в ходе предшествующего десятилетия оказались несостоятельными. Научная .индустрия отступала перед огромными обязательствами человека, которые она не смогла полностью поддерживать. Надежды на то, что механизация человеческого общества поможет его развитию, рухнули одна за другой, так как стало заметно, что общество, благодаря машинам,

отнюдь не освобождает- себя от забот, а, напротив, приковывает себя к моторам.

Теперь нам хорошо видны катастрофические последствия индустриализации для каждого человека и всего мира, но пока что не просматривается эра всеобщего примирения рас и людей, которую должна была открыть механизация.

М. А. Шуаль из Каира сообщает нам, что 16 сентября 1936 г. точно соответствует концу 5696 года еврейской эры.

В самом деле, разве мы не видим, что все предшествующие теории цивилизации устарели, что самые основы логики причинности прошлого становятся все более и более зыбкими? Человек, лишившийся божественной опеки, полагал, что добился полной эмансипации. Оказалось, что интеллектуальная наука с ее методами обоснования и дедукции стала единственным средством прогресса человечества. И вот эта самая наука может обернуться против самого человека в виде новых бедствий и непознанных заболеваний. Новые средства теперь даны и войне, и революциям.

К моменту, когда впервые писались эти строки, атомная бомба еще не появилась. Термоядерная катастрофа представлялась лишь в виде гипотезы, опасности, от которой нет защиты ни у одного человека на Земле.

Абстрактные понятия чести и долга, которые были присущи концу XIX века, рассыпались - как и другие чисто человеческие формулы, не способные заменить главное существо отношений между людьми, иначе говоря, Божественное ; начало.

Именно поэтому отдельные люди и целые народы пересекают хрупкие барьеры, кото

рые их стесняют, заменяя их другими понятиями, столь же искусственными, которые непосредственно служат их целям.

Европа, да и весь мир, помогают феномену международных усобиц, история которых со времен крупных вторжений не заключала в себе никаких идей, кроме стремления к конфискации недвижимости, расистских преследований, перемещения населения.

Торжествуют самые неожиданные союзы. Происходят совершенно непредсказуемые размолвки между нациями. Карта мира меняется от месяца к месяцу. Человечество погружено в поиски нового пути.

Никто не может детально предвидеть будущего, но очевидно, что никогда снова человечество не обретет прежней почвы под ногами. Нестабильность станет следовать за нестабильностью, пока не будет найдено новое равновесие.

КОНЕЦ ХРИСТИАНСКОЙ ЭРЫ

Не следует забывать, что, с точки зрения символики пирамиды, христианская эра закончилась вместе с перекрытием Большой галереи, то есть начиная с 27-28 октября 1912 г. Духовный подъем, соответствующий подъему свода, и духовное восхождение, соответствующее подъему, перил, заканчивается необходимостью пробираться ползком в Нижнем коридоре.

Это, видимо, означает, что значительное моральное воздействие христианских церквей находится на пути ослабления, что выражается также в последовательном пони

жении семи конечных опор, символизирующих семь церквей "Нового Завета".

Следует ли из этого заключить, что воздействию Иисуса Христа положен конец? Вовсе нет. Но учение Иисуса в примитивном понимании оказалось бессознательно деформировано и приспособлено к материальным потребностям. Церкви все больше становились умозрительными и формальными в той мере, в какой они упускали из виду чисто духовные концепции.

Ни одна из церквей современности не избежала искушения участвовать в материальных запросах властей, и вследствие этого каждая церковь стала свидетельницей свертывания своего духовного верховенства.