Роберт Силверберг - Валентин Понтифекс

С неспокойной душой шел он через площадь, понимая, что банкет вот-вот начнется, а идти еще далеко. Путь ему преграждали все, кого он когда-либо знал.

Первым подал голос Ванимун:

– Куда собрался, Хиссуне? На маскарад?

– Он на Остров направился, с Леди в бирюльки играть!

– Да нет же, он собирается охотиться с Понтифексом на морских драконов!

– Дайте пройти, – спокойно сказал Хиссуне, видя, что толпа становится все плотнее.

– Дайте пройти! Пропустите его! – весело закричали они, и не подумав расступиться.

– Где же ты раздобыл эту клоунскую хламиду, Хиссуне? – поинтересовался Гизмет.

– Взял напрокат, – откликнулся Хойлан.

– Спер, наверное, – сказал один из его братьев.

– Нашел подвыпившего рыцаря в темной аллее и обобрал его как липку!

– Прочь с дороги, – сказал Хиссуне, которому спокойствие давалось все труднее. – У меня важное дело.

– Важное дело! Важное дело!

– Он идет на прием к Понтифексу!

– Понтифекс хочет сделать Хиссуне герцогом!

– Герцог Хиссуне! Принц Хиссуне!

– А почему бы не Лорд Хиссуне?

– Лорд Хиссуне! Лорд Хиссуне!

В их голосах звучало что-то недоброе. Десять или двенадцать человек окружили его плотной стеной. Сейчас ими двигали обида и зависть. Его пышный наряд, наплечная цепь, эполет, башмаки, плащ – это, на их взгляд, было слишком уж вызывающим, слишком высокомерным способом подчеркнуть открывшуюся между ними пропасть. Мгновение спустя толпа принялась дергать его за камзол, тянуть за цепь. Хиссуне стало страшно. Уговаривать их было бесполезно, пробиться силой – попросту безрассудно, а ожидать, что вот-вот появится патруль прокторов, – безнадежно. Он предоставлен самому себе.

Стоявший ближе всех Ванимун потянулся к плечу Хиссуне, как бы пытаясь его толкнуть. Он отстранился, но Ванимун успел оставить грязный след на светло-зеленой ткани плаща. Внезапно Хиссуне охватила бешеная ярость.

– Не смейте прикасаться ко мне! – заорал он, рисуя в воздухе знак морского дракона.

Издевательски посмеиваясь, Ванимун вцепился в него второй раз. Хиссуне перехватил его запястье и стиснул так, что наглец побледнел.

– Ой, отпусти! – простонал Ванимун.

Хиссуне дернул его руку вверх и назад, грубо развернув противника к себе спиной. Особыми бойцовскими качествами Хиссуне никогда не отличался для этого он был слишком маленьким и хрупким и полагался обычно на быстроту и смекалку, – но не давал спуску никому, когда его подстегивала злоба. И сейчас, чувствуя, как его переполняет ненависть, низким, напряженным голосом он процедил:

– Если надо будет, я сломаю тебе руку, Ванимун. Не желаю, чтобы ко мне прикасались!

– Больно!

– Будешь еще руки распускать?

– Уж и пошутить нельзя…

Хиссуне вывернул руку Ванимуну до предела.

– Я тебе пошучу.

– От-т-пусти…

– Если будешь держаться от меня подальше.

– Ладно… Ладно!

Хиссуне отпустил Ванимуна и отдышался. Сердце бешено колотилось, он весь покрылся потом, но старался не думать о том, какой у него вид. А Эйлимур так старалась…

Его противник отступил назад, с угрюмым видом потирая запястье.

– Он боится, видите ли, что я испачкаю такой шикарный наряд. Не хочет, чтобы простые люди его замарали.

– Именно так. А теперь – прочь с дороги. Я уже опаздываю.

– Надо думать, на банкет к Короналу?

– Совершенно верно. Опаздываю на банкет к Короналу.

Ванимун и остальные таращились во все глаза; их лица выражали нечто среднее между презрением и почтительностью. Хиссуне растолкал их и зашагал через площадь.

У него мелькнула мысль, что вечер начинается не слишком удачно.

В один прекрасный день, в разгар лета, когда солнце неподвижно висело над Замковой Горой, Коронал Лорд Валентин с легким сердцем выехал на усыпанные цветами луга у подножия левого крыла Замка.

Он отправился один, не взяв с собой даже супругу, Леди Карабеллу.

Советники совсем не одобряли его поездки куда бы то ни было без охраны, не говоря уж о риске, которому он подвергался за пределами обширных королевских владений. И всегда, когда возникал этот вопрос, Элидат досадливо бил кулаком по ладони, Тунигорн выпрямлялся во весь рост, как бы желая закрыть своим телом дорогу Валентину, а у маленького Слита просто лицо чернело от ярости, и он напоминал Короналу о том, что врагам однажды уже удалось свергнуть его, и они способны повторить свой успех.

– Но ведь в любом месте Замковой Горы я наверняка буду в полной безопасности, – возражал Валентин.