Сергей Ефремцев - Твоя Конституция

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был человек один. Не простой человек, а сельский староста. Фамилия его была Гарантийный – у нас на селе еще и не такую встретишь. Многое от него зависело, да не всё: никак с соседями договориться не мог. С одним по рукам ударит, в гости к себе зазовет – другой обижается. С тем, другим, на рыбалку пойдет, дочерям его подарки богатые сделает – опять не ладно: первый нос задирает да сквозь зубы сплевывает, волком смотрит. А еще дальние соседи – заречные – покоя не дают, всё дрова, с превеликим трудом на зиму заготовленные, воруют да скотиной хлеба´ травят. Ну что тут делать! Сел староста за стол, обхватил голову руками и ну думу думать. Долго думал – все сроки вышли – и надумал письмо написать. И не простое письмо, а заказное, и не куда-нибудь, а в Москву. Всё обстоятельно прописал, про беды свои, неуряды с соседями, про потраву, воровство, зависть и злобу людскую.

И года не прошло – скачет по дороге курьерская тройка! Фельдъегерь что твой генерал: усы в аршин, шпорами звенит, саблей пыль метет. Привез короб секретный. Да еще с инструкцией.

Из Москвы пишут: «Друг сердечный, таракан запечный! Ведомы нам твои беды, знаемы. Посылаем тебе с нарочным ларец чудодейственный – чемодан по-научному. Изготовлен мастерами знатными, что в сельце Марфино подмосковном блох подковывают. Открывать чемодан по крайней нужде будешь, когда невмоготу станет. А соседям ближним и дальним объяви, чтоб в губернском городе газету купили да радио сарафанное слушали: мол, Москва слово важное молвит».

Открыл староста чемодан, а в нем красная кнопка. И всё! В уголке еще бумагу гербовую нашел: «Кнопку не нажимать ни в коем разе! С чемодана глаз не спускать! Носить с собой повсюду, на ночь под подушку класть!»

Проверил наощупь – нет ли еще чего? – нашел-таки потайной ящичек. А там еще одна кнопка, и на ней надпись мелкая: «Конституция прямого действия». Про эту кнопку в инструкции уж вовсе мелко, но грозно прописано: «Чтоб комплектацию с отчетностью не нарушать, оставили конструктивные особенности изделия без изменения. А ты не замай! Сиди, изучай инструкцию для начала. Дальше видно будет».

И присмирели соседи дальние, при встрече улыбаются, но через мост не переходят – красной кнопки опасаются. Ближние и вовсе ближними стали: огороды объединили, на рыбалку – вместе, на покос, понятное дело – одни. С пониманием соседи-то: человеку инструкцию изучать надо. Для начала.

А староста задумываться стал, тосковать – не давала душе покоя проклятая вторая кнопка. По воскресеньям на дальнюю почту ходил с Москвой разговаривать. А оттуда отвечают одно и то ж: «Не морочь голову ни себе, ни нам! Рано еще. Не пришла пора. Инструкцию выучи наизусть слева направо, справа налево и снизу вверх. Для начала».

Через год невмоготу стало. «Нажму, ей-богу, нажму! – не ту, так другую. Ой, нет, нельзя…»

Глядь – тройка летит, и не фельдъегерь в ней – генерал самый настоящий – орел да и только.

«Что, – спрашивает, – устоял? Не нажал кнопку? Молодец! Чтишь закон сам – и другие будут! На-ка вот тебе еще инструкцию, почитай на досуге, изучи. Для начала».

С тем и уехал. А чемодан с кнопкой остался. Так до сих пор староста его и носит. Для Гарантии. До начала.

Ученик 7«Б» Петраков скучал. Пятый урок всё не заканчивался, у доски что-то мямлили. Мария Николаевна поправляла прическу и вздыхала. Вздыхал и Петраков: телефон разрядился, планшетник «реквизировал» отец… Петраков изнывал. Порывшись в сумке, достал первую попавшуюся книжку, открыл и стал читать.

Бубнеж у доски сменился криком: Мария Николаевна, забыв о прическе, костерила Андрюху Семёнова: «Что ж ты, Семёнов, дураком уродился? Не знаешь элементарных вещей! Амеба ты, а-ме-ба!»

На беду 7 «Б» Марья была классным руководителем. Все знали, сейчас сорвется она на визг, по правилу буравчика.

– Что, Петраков? Чего руку тянешь?

– Ваши действия, Мария Николаевна, неконституционны, – с трудом выговорив, Петраков гордо поднял трехцветную книжку. Запинаясь, прочитал: «Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления… Никто не должен подвергаться… унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию».

Марья опешила. Андрюха, расправив плечи, оторвался от доски и, пройдя по диагонали кабинет, с чувством пожал Петракову руку: «Спасибо!»

Конституция России. Марка с купоном, 1995