Юрий Никитин - Как стать писателем… в наше время

Но откуда же этот постоянный слух? И очень упорный, кстати? Конечно, огромную роль играет простая человеческая зависть. К тому же конкуренты стараются… Мол, у меня мало книг, потому что я работаю над текстом, а такой-то пишет халтуру, над текстом не работает, а теперь еще и негров нанял, совсем стыд потерял…

Однако же слухи возникают все-таки не на пустом месте. Не на абсолютно пустом, скажем точнее. Я в старое доброе время был свидетелем, как это получалось. Сейчас есть Интернет, большинство документов, пособий, энциклопедий и учебников можно с легкостью скачать из этой неиссякаемой кладовки. Но раньше этого не было, приходилось сутками высиживать в читальном зале Ленинки или в Исторической, переписывать от руки уникальные книги, изданные до революции и с тех пор в печати не бывавшие. И вот какой-нибудь маститый, узнав, что более молодой коллега часто просиживает в таких вот местах, просит посмотреть и для него какой-нибудь документ или какие-нибудь сведения для исторического, к примеру, романа.

Все, этого достаточно! Сперва такой искальщик документов просто счастлив, что мэтр позволил ему найти какую-то бумажку, потом, распираемый гордостью, намекает друзьям, что помогает в работе такому-то автору, скромно умалчивая, в чем его помощь заключается, а потом – Остапа понесло! – уже и рассказывает, что писал с ним, работал над таким-то романом, каторжанил на него, горбатился, негритянил, а сам все надувается от осознания своей значимости а-ля Хлестаков, уже и сам считает свою помощь настоящей совместной работой… да где там совместной работой, уже это он, оказывается, писал за такого-то, а тот только подписывал, не глядя!

Заметьте, нигде и никогда не было ни одного достоверного подтверждения работы с неграми. А слухи, что, мол, Дюма сам не узнавал свои романы, ну это лихие анекдоты. Достоверность их на том же уровне, что у очевидцев посадки НЛО с зелеными человечками. Во всяком случае, я прожил долгую жизнь, общался со многими авторами, по долгу, так сказать, общественной нагрузки был в курсе многих дел, видел всю кухню очень многих плодовитых авторов, но нигде афроазиатским духом и не пахло.

Да и такой резонный вопрос: а почему эти негры сами не пишут? Ведь издателю абсолютно все равно, от кого тексты и под какой фамилией. Читатель, повторяю, всегда раскроет книгу у книжной полки, прежде чем решить вопрос о покупке. И если текст плох, раскрученная фамилия не спасет.

Так что забудьте, что на вас будут пахать десятки авторов. Все, что создано плодовитыми авторами, они написали сами!

Грешит этим, вольно или невольно, и еще одна распространенная категория работников. Обычно это проявляется не сразу, а «потом», когда уже проверить нельзя или слишком сложно: некто начинает рассказывать, как работал негром для Симонова или, скажем, Пикуля. И в подтверждение демонстрирует удивительное знание творчества, даже может показать какой-то фрагмент рукописи, густо исписанный рукой Пикуля и его, негра, рукой.

А не сразу выясняется, что такой-то в те годы работал редактором именно в том издательстве, где издавался Пикуль. И он, пользуясь безнаказанностью и всемогущей властью редактора при советской власти, густо черкал на страницах великого романиста.

Так что забудьте, что на вас будут пахать десятки авторов. Все, что создано плодовитыми авторами, они написали сами! И потому, если вы хотите, чтобы ваши книги не помещались на книжной полке, придется поработать самому.

Непрофессионал, то есть просто читатель, замечает только резкую разницу в тексте. Дайте ему почитать такой шедевр, как «Слово о полку Игореве», он сразу же скиснет. Скиснет и на Тредиаковском, Державине, Сумарокове, а это были лучшие из лучших писателей тех лет. Они писали всего двести лет тому, но современному читателю разбираться в их языке уже невозможно.

Это заметно настолько, что даже самые-самые снобы втянут язык в то место, где их языку и надлежит ютиться, но зато отведут душу, если подобное же робко вякнуть о Пушкине и – о ужас! – к примеру, о Бунине. Эти, так сказать, почти наши современники, и они – неприкасаемые.

Увы, увы, все под контролем общественности, и ни у кого нет статуса неприкосновенности. Напомню: и Пушкин, и Бунин лишь потому ярко сияют на беззвездном небосводе того времени, что вся Россия тогда была в основном неграмотна. Из грамотных абсолютное большинство читало, шевеля губами и водя пальцем по строчкам. Из оставшихся кто-то умел даже «писать книжки», это само по себе казалось чудом и вызывало почтение. Среди этого десятка пишущих нетрудно быть чемпионом!