Юрий Никитин - Как стать писателем… в наше время

Любая утопия в сто тысяч раз… неизмеримо!.. ценнее лучшей из антиутопий, ибо нечто ПРЕДЛАГАЕТСЯ! Любой роман с любой мыслью ценнее любого романа без мысли, хотя всем нам иной раз приятно почитать порнушку или ладно скроенный боевичок. В любом случае это от вас не уйдет:-)) Если не получится делать Литературу. Но штурмовать надо сразу самую высокую и сверкающую вершину!

С хорошего коня, как уже говорил, не стыдно и упасть. Но зато не будет грызть червячок: мог бы, мог стать Лучшим из лучших, но не осмелился, всю жизнь ходил по протоптанным дорожкам!

Насчет заданности сразу поднимается волна, что это-де не литература. Что писать надо так, когда автор сам не знает, куда он придет. Вот пишет себе, а герои куда-то идут, и сам автор вроде бы за ними только следует:-) Этот детский подход объявляется единственно литературным методом. А все остальное – ремесло, что ничего общего не имеет с творчеством.

К сожалению, как уже говорил, знавал достаточно взрослых авторов, которые этой хренью кокетничали, хотя, как потом выяснялось, все-таки врали. Пишут профессионально, составляют на отдельном листочке план, расписывают, кто кого зарежет, куда пойдут и чем закончится роман, вывешивают перед глазами, чтобы ни на шаг в сторону, однако же в интервью рассказывают, что начинают писать, сами не зная о чем, а куда герои пойдут, туда и они за героями…

Ну не принято в двадцать первом веке говорить о музах и Пегасе, однако же страсть как хочется выделиться из всего этого серого быдла, прикрикнуть, подражая классику: «Умолкни, чернь непросвещенная!», вот и придумали хитрый ход насчет героев, что идут сами по себе, автор же следует за ними, то есть опять же Божественная воля ведет руку автора, опять же пишет не он, а Высшая Сила, а он – Избранный, Особый, слушает глас богов…

Если бы в самом деле так, пришлось бы в ремесленничество зачислить практически все написанное, нарисованное, снятое, сбаймленное, выскульптуренное. Не надо быть профи или профессиональным и очень проницательным критиком, чтобы заметить заданность во всех тех боевиках, что косяками идут по всем телеканалам. К примеру, завязшие в зубах два напарника-детектива, когда один обязательно негр. А если показывают отдел общим планом, там обязательно в нужной пропорции мексиканские рожи и азиатские. И время от времени, чтобы не было сомнений, звучат вроде невзначай имена вроде «Хуан Гонсалес» или «Никуято». И конечно, строгая пропорция женщин, чтобы феминистки не придрались. И плевать на истину, что далеко и не везде это так.

Читатели и зрители попродвинутее замечают такую заданность не только в боевичках, но и во всех вещах, получающих премии на Каннах, нобелевки и всякие Оскары, однако же эту заданность, знаете ли, можно высмеивать, что мы охотно и делаем, но в то же время это и есть реализация принципа: поучать, развлекая.

Или, скажем, тесать кол на головах тех, кто, кроме боевиков, ничего не читает, объясняя, как надо держать вилку, можно ли бежать по эскалатору и гнать ли всех чужаков из России.

Бунин. Рассказ «В Париже»:

«Она кивнула головой и стала надевать перчатки».

Два крупных промаха в одной короткой фразе: «кивнула головой» и второй членик гусеницы.

Бунин. Рассказ «Ночлег»:

«Старуха кивнула девочке головой»

Без комментариев, уже знаете…

Бунин. Рассказ «Кавказ»:

«…носильщик, обтирая мокрую руку о свой белый фартук, взял на чай и вышел».

А мог бы обтереть и о чужой зеленый фартук.

Бунин. Рассказ «Весной, в Иудее»:

«Я скакал до самого Иерусалима, глядя вниз на свой сапог, по которому, пенясь, лилась кровь».

Уточнение, чтобы читатель не подумал, что автор мог смотреть на множество чужих сапог там, внизу.

Чехов. «Дама с собачкой»:

«– Можно дать ему кость? – и когда она утвердительно кивнула головой, он спросил приветливо: – Вы давно изволили приехать в Ялту?»

Без комментариев.

Чехов. Рассказ «Именины»:

«Он вытер платком свой бритый красный подбородок».

А мог и чужой вытереть. А вытер не просто свой, а тот из своих, которых бритый и красный. Небритые и бледные оставил в слюнях.

Чехов. Рассказ «Княгиня»:

«…у вас в сердце свой собственный бог».

Чехов. Рассказ «Мечты»:

«Первый идет вразвалку, глядит по сторонам, жует то соломинку, то свой рукав, хлопает себя по бедрам и мурлычет, вообще имеет вид беспечный и легкомысленный; другой же, несмотря на свое тощее лицо…»