Леонид Абраменко - Последняя обитель. КРЫМ. 1920-1921 гг

35. Хирякова Людмила Михайловна,

1893 г. р., уроженка Петрограда 205.

36. Чебышев Алексей Аркадиевич,

1870 г. р., уроженец Орла, житель Крыма 204.

37. Чувашов Виталий Александрович,

1871 г. р., уроженец Донской области 307.

38. Шарков Сергей Константинович,

1894 г. р., уроженец Херсонской губернии, житель Симферополя 208.

1WТам же, № 120 фп.

200Там же, № 3319 фп.

201Там же, № 71374 фп.

202Там же, № 5338 фп.

203Там же, № 68765 фп.

204Там же, № 5338 фп.

205Там же, № 71534 фп.

206Там же, № 69747 фп.

207Там же, № 69915 фп.

209Архив СБУ, № 3347 фп.

Развертывает с витки туч. Срывает пену, вихрит смерчи, И дальних ливней темный луч Повис над берегами Керчи.

М. Волошин, 1912 г.

12 ноября 1920 г. 13-я армия Юго-Западного фронта, которой поочередно командовали И. С. Кожевников (1897—1931), А. И. Геккер (1888—1938), Р. П. Эйдеман

(1895—1937), И. П. Уборевич

(1896—1937), начальник политотдела армии Р. С. Землячка (Залкинд), по постановлению реввоенсовета была нение. Командующим объединенной 4-й армией был назначен С. В. Лазаревич 1. Однако до 16 ноября, дня вступления частей 3-го конкорпуса в Керчь, и позже особый отдел ВЧК 13-й армии продолжал действовать. Приказ об объединении армий на особый отдел и на ВЧК, которая уже тогда стала отмежевываться от армии,

соединена с 4-й армией Южного _

1Великий Жовтень. Громадянська війна на Україні: £нцикл. слов. — К., 1987.

фронта, а потому перестала существовать как отдельное воинское соеди-

не распространялся. Почему не были упразднены особый отдел 13-й армии и его “тройка”, можно только догадываться. Ведь не сокращать же отдел и увольнять высококвалифицированных работников в то время, когда впереди столько работы по обезвреживанию враждебных классов! Постановления с тех пор выносились не только от имени тройки особого отдела 13-й армии, а уже с участием уполномоченного Крымской ударной группы особых отделов ВЧК Южного и Юго-Западного фронтов.

В таком составе и стала проводиться “ударная” работа ударной группы по ликвидации контрреволюционных “элементов”, которая ничем, по существу, не отличалась от Симферопольской бойни, а в некоторых случаях и превзошла ее.

Чрезвычайная тройка в составе председателя Данишевского, членов Добродицкого и Вронского 6 декабря 1920 г. рассмотрела в Керчи анкеты пленных солдат, офицеров и иных лиц, обвиняемых в контрреволюционной деятельности или виновных вследствие их непролетарского происхождения и социального положения, и вынесла постановление такого содержания:

"За доказанностью обвинения всех перечисленных в количестве 174-х человек, как явных контр-революционеров (так в тексте. — Авт.) и врагов трудового народа — расстрелять, имущество их конфисковать' 1.

гЦГАООУ, № 8404 фп.

Как и когда была доказана их вина в совершении каких-то преступлений, влекущих за собой столь суровое наказание, неизвестно. В деле, кроме анкет с ответами на множество вопросов, никаких иных документов нет. Какое имущество подлежит конфискации, тоже неизвестно. Протоколов обысков ни личности, ни по месту жительства не имеется. Нет также и актов описи имущества с указанием отличительных признаков предметов и их стоимости. Наверняка, это имущество изымалось без какого-либо документирования, что создавало условия для их присвоения чекистами. Не случайно, что такие предметы, как кольца, часы, портсигары, местные жители потом видели у членов команд “потрошителей", чаще всего у матросов, которые до этого периода тотального грабежа народа ничего подобного не имели.

Партийное руководство и правительство, состоящее из профессиональных революционеров, придавало особое значение вопросам конфискации трофейного имущества, оставленного эмигрантами, церковных ценностей, недвижимости, а также имущества буржуазии, имущих классов, конфискатов репрессированных лиц и изъятию “излишков” предметов повседневного быта и одежды. Ленин неоднократно требовал и напоминал о необходимости изъятия имущества в пользу государства, поскольку в условиях развязанной большевиками гражданской войны, вызвавшей экономическую раз-

руху и прекращение производства, конфискация была единственным средством и материальной базой для существования власти и ее усиления. Не случайно в его многочисленных статьях и выступлениях по этому поводу звучали панические, доходящие до отчаяния ноты:

"Народ должен вытащить этого хапугу и зоставить его вернуть ногробленное. Вы должны это провести на местах. Не дать им прятаться, чтобы нас не погубил полный крох. Не полиция должна их заставить, — полиция убита и похоронена* 3