Дмитрий Ладыгин - Жребий воина

Сергей стал поджигать ветошь и промасленную бумагу и бросать в короб втяжной вентиляции. Воздух, всасываемый в дом, должен разогнать чадящие и горящие хлопья по всей системе. Очень скоро из всех вентиляционных решеток дома должен повалить чад и дым. Он кидал и кидал подожженную ветошь и бумагу, пока не решил, что сделал предостаточно.

Теперь оставалось прорваться на волю, пользуясь суматохой.

Сергей быстро заковылял по коридору к лестнице наверх. Это были невзрачные лестничные марши для передвижения грузов и прислуги, и проходили они от подвала и до чердачных помещений над третьим этажом.

Он снял с предохранителей все пистолеты и стал подниматься. После каждого марша останавливался и прислушивался, всматриваясь наверх. Все было тихо. Он попробовал крепкие ясеневые двери выхода с лестницы на первый этаж, но они были заперты. Жаль: перестрелять одного-двоих в вестибюле, а потом прорваться через двор… А как насчет автоматчиков? Что ни делается, все к лучшему.

Дверь на второй этаж была приоткрыта. Его проволокли здесь часа полтора назад. Из-за двери слышался галдеж застолья. Кажется, у дружины во главе с хозяином открылось второе дыхание.

Решение созрело быстро. Побитое лицо Сергея приобрело зверски-упрямое выражение, и он вошел в коридор второго этажа.

С двумя пистолетами в руках он прянул в кухню — никого. Ох, буквально за стеной — кодла с пушками. Вот слышен голос Темнова:

— Позвольте мне поднять этот фужер сухого вина за нашего… простите… фуф, откуда прет дымом?!

Сергей глубоко вздохнул и ринулся мимо притворенных дверей столовой, на бегу посылая через двери пару выстрелов. За дверью раздались вопли и грохот роняемых стульев. Сергей кувыркнулся по полу и развернулся, прижимаясь спиной к решетке радиатора.

— Шеф, на пол! — выл кто-то в столовой.

— Ребята, группируйся! — орал Темнов.

— Зови дворовых пацанов! — крикнул, кажется, сам Мазепа.

Последний крик означал, что сейчас там откроют окно переднего фасада и позовут со двора автоматчиков.

Вот двери столовой распахнули пинком, и оттуда кубарем выкатился тот самый парень, что подавал Сергею столовый прибор. Ишь, мастер на все руки! Сергей срезал его попаданием в лоб прежде, чем парень понял, кто стреляет. Мигом позже на смену ему из кухни, смежной со столовой, выскочил, как чертик из коробки, еще один паренек. Как прыгнул, так и раскинул мозгами по стене. Третий скакнул из столовой на манер китайца из кино, но пуля «ТТ» вырвала ему глотку в тот же миг.

— Не выходить! Ждать! — орал в столовой Темнов. — Пусть автоматчики снимают!

Сергей понял, что кодла заперта им в столовой. Оба выхода в коридор простреливаются. Эх, ему сейчас хоть одну гранату!

Но Сергей не был героем. Он был прирожденным воином, и этот вечер выдался для него бенефисом. Ему послышался топот на лестнице: это приближались автоматчики, и, кажется, рявкнула путающаяся у них под ногами собака.

Пора было уходить. Сергей попробовал высадить позади себя окно локтем, но тройной стеклопакет выдержал удар. Неужели бронированное? Эх, к чему пижонство — вот же ручка! Сергей едва успел открыть окно и ступить на подоконник, когда в коридор ворвался доберман. Пес бесстрашно прыгнул к нему. Сергей едва успел отбить его первый бросок ногой. Тут, словно в замедленной съемке, он увидел автоматчика, который просовывался через дверь. В тот же миг Сергей сжал кнопку одного из пультов дистанционного управления и бросился в окно.

Он летел вниз, на мягкую траву лужайки, неудачно, спиной. Но именно это позволило ему оценить, как много взрывчатки хранилось в мастерской подрывников. Взрыв потряс и воздух, и землю, а дом стал разваливаться, словно его сложили из костяшек домино. Что-то безжалостное клацнуло Сергея по ногам, взрывная волна оглушила его, и обломки черепицы и камня сыпались уже на его неподвижное тело.

Его по-прежнему знобило даже на жаре, но сегодня он уже выходил в туалет самостоятельно. Вернулся, пошатываясь, в домик, и на четвереньках прополз по полу, чтобы улечься на кошме. Его заставляли много пить и поэтому часто, до десяти раз на дню, выводили во двор. В первые дни в нем было больше смерти, чем жизни, и он был безучастен к своей беспомощности. Но последнюю неделю ему было неловко передвигаться с помощью заботливого ишана Тагы. Впрочем, ишан жил без вредных привычек и в свои шестьдесят мог выносливостью помериться со многими юношами. Да и потерял Виталий после укуса змеи минимум треть своего веса. Так что выводить его до ветра было нетяжело.