Елена Поликарпова - Войны будущего. От ракеты «Сармат» до виртуального противостояния

С другой стороны, новая коммуникационная система приводит к коренной трансформации представлений о пространстве и времени как фундаментальных измерений человеческой жизни. «Местности лишаются своего культурного, исторического, географического значения и реинтегрируются в функциональные сети или в образные коллажи, вызывая к жизни пространство потоков, заменяющее пространство мест. Время стирается в новой коммуникационной системе: прошлое, настоящее и будущее можно программировать так, чтобы они взаимодействовали друг с другом в одном и том же сообщении. Материальный фундамент новой культуры есть пространство потоков и вневременное время. Эта культура перекрывает и включает разнообразие передававшихся в истории систем отображения; это культура реальной виртуальности, где выдуманный мир есть выдумка в процессе своего создания» [818].

Существенным здесь является способность отдельного индивида к созданию в своем воображении новых миров, которые затем имеют шанс на воплощение в действительности. Ведь в отличие от XX столетия, считавшегося веком массовых обществ и связанного с формами массового поведения, сегодня определение оптимальной формулы жизни связано с отдельным человеком. Культура реальной виртуальности фактически является проявлением тенденции к утверждению в обществе меритократии, которая не означает ни монархию, ни сословную аристократию. Это значит, что особая ответственность за безопасность социума теперь должна лежать на лицах, вырабатывающих идеи и оказывающих влияние на общественные и государственные решения. «Общественная элита сегодня – это не только люди у власти или эрудиты, знатоки поэзии, литературы или древней истории; необходимое условие принадлежности к общественной элите – участие в открытиях, в создании информации о виртуальных (возможных при каких-то условиях. – Ред.) формах общественного бытия, а значит, и кода общественного поведения» [819].

В основе оптимального типа поведения, сопряженного с обеспечением интегральной безопасности, теперь лежит культура реальной виртуальностикак слой информационной культуры современного общества. Именно с нее начинаются социальные изменения, которые способны при известных условиях обрести статус исторических сдвигов. Для этого необходимо владеть вполне определенной виртуальной информацией, определяющей горизонты жизни. В этом смысле информационную культура (культуру реально виртуальности) можно рассматривать как бесконечный аккумулятор виртуальных форм практики, имеющих возможность подвергнуться определенной экспериментальной проверке. «С накоплением информации о виртуальных формах общественного бытия и созданием механизмов ее распространения неизбежен глубокий социально-психологический сдвиг, связанный с тем, что человек окажется в системе знания о потенциальном мире. Жизнь в таком мире должна служить фактором коррекции его поведения в реальном мире. Вместе с тем потенциальный мир – это сфера особых переживаний, переживаний риска, возможной гибели, это специфическая игра в мире идеального, который становится необходимой составной частью действительной жизни. Стирание граней между мысленной игрой и жизнью – явление особого рода: оно меняет тип социального действия» [820]. Именно потому, что культура реальной виртуальности содержит в себе данные о потенциальном мире и детерминирует жизнедеятельность человека, ей должна соответствовать вполне определенная система интегральной безопасности. Изложенное выше позволяет подчеркнуть тот существенный момент, согласно которому для построения эффективной стратегии интегральной безопасности следует учитывать при моделировании спектра возможных ситуаций угроз и опасностей как марковскую, так и немарковскую парадигмы.

Необходимо отметить то существенное обстоятельство, что синергетическая парадигманачинает широко применяться в исследовании проблем управления миром хаотических перемен, мира спонтанных социальных порядков, что дает возможность выстраивать системы интегральной безопасности и ее составляющих. Для разработки философии и теории интегральной безопасности, принимая во внимание особенности социальных систем, понятия динамического хаоса, самореферентность, контингентность и др., следует использовать по аналогии концепцию эволюционного менеджмента [821]. Эта концепция возникла в силу неадекватности, хотя и приносивших пользу, биологических, организмических аналогий, она представляет собой реакцию на более высокий уровень сложности социальных систем, состоящих из живых элементов, но не редуцируемых к ним. В данном случае адекватной оказывается трансформационная модель Р. Бхаскары, позволяющая разработать действенную философию интегральной безопасности.