Борис Кагарлицкий - Закат империи США

Разумеется, хаос пугает. Он лишает нас определённости, делает события непредсказуемыми и всё более опасными. Но постепенно через хаотическое взаимодействие и противостояние сил начинает выстраиваться новая логика.

Забавно наблюдать, как многие российские публицисты, охваченные конспирологическим задором, сам процесс ослабления американской глобальной гегемонии изображают в виде очередного американского заговора, говорят об «управляемом хаосе» и пытаются трактовать очевидную слабость Вашингтона как доказательство его мистической и всеобъемлющей силы. В ход идут всевозможные хитроумные построения, суть которых, независимо от аргументации и приводимых фактов (а чаще — фантазий и домыслов), сводится к тому, что Америка по-прежнему контролирует всё, управляет всем. За этими теориями скрывается глубоко укоренившееся чувство бессилия и стремление обосновать своё бездействие.

Природа хаоса состоит именно в том, что он принципиально неуправляем. Но это не значит, будто в хаотическом процессе нет логики, ибо хаос возникает из стихийного столкновения разнонаправленных сил и тенденций, каждая из которых в отдельности вполне может быть понята, проанализирована. На этот процесс можно воздействовать, смещая вектор силы в ту или иную сторону, преодолевая хаос и создавая в нём элементы нового, посткризисного порядка, построенного на иных, чем докризисное общество, основаниях. Новая эпоха чревата не только опасностями, но и возможностями. В том числе — для России. Но возможности, открываемые кризисом, не могут быть использованы и даже осознаны, если нет трезвого понимания опасностей.

Конфликты сегодняшнего дня отличаются своей многомерностью. На самом деле большие противостояния прошлого тоже никогда не были однозначными и простыми. Лишь задним числом удавалось выстроить линейную структуру, где были чётко прорисованы два доминирующих полюса — прогресс и реакция, буржуа и пролетарии, «красные» и «белые», фашисты и «наши».

При ближайшем рассмотрении мы обнаруживаем, что каждый из великих исторических конфликтов оказывается гораздо сложнее и многомернее, в нём обнаруживаются дополнительные участники, третьи и четвёртые стороны, нюансы и детали, не вписывающиеся в простую линейную структуру «мы — они». И всё же нынешняя эпоха даёт нам пример исключительной запутанности и многомерности конфликтного поля — ничего подобного, пожалуй, мир не знал со времён позднего Средневековья.

Многолетнее пребывание мирового порядка под прессом гегемонии одной сверхдержавы, к тому же не слишком обременённой историческими традициями и ответственностью, привело к тому, что разнородные противоречия и конфликты, не находя себе разрешения, всё больше запутывались.

Глобализация всё соединила, перемешала, но ничего не упорядочила, не выстроила ни структуры смысла, ни иерархии ценностей, если не считать высшей ценностью возможность приобретать брендовые товары в кредит. Социальные кризисы накладывались на культурные различия, политическая слабость левых сил наложилась на обострение классовых противоречий, но сами структуры традиционных классов пережили трансформацию под влиянием новых технологических и экономических условий, связи стали глобальными, что ничуть не уменьшило остроты локальных противоречий.

Ослабление гегемона и экономический кризис высвобождают энергию противоречий и конфликтов, которые, вырываясь наружу, нередко приобретают разрушительную и катастрофическую форму. Неуклюжие попытки приходящей в упадок сверхдержавы вмешиваться в процесс только усугубляют дело. Ставка на принципы свободного рынка, экономическая политика, направленная на защиту интересов транснациональных корпораций и прежде всего финансового капитала, попытки решить все вопросы на уровне сговора элит, без учёта реальных потребностей общества — всё это явно работает на усугубление кризиса. Что, в свою очередь, ведёт к новым вспышкам конфликтов, насилию, войнам. Иногда — к революциям.

Разрешение противоречий требует конструктивного и осмысленного действия, основанного на трезвом и рациональном понимании природы противостоящих друг другу интересов, логики процесса и динамики развития. На практике же кризис очень часто порождает «катастрофическое сознание», эмоционально-иррациональную реакцию на происходящее. Причём не только среди обывателей, но и среди интеллектуалов.

Именно поэтому нужна трезвая и профессиональная дискуссия, коллективный поиск ответов, программирование необходимых преобразований (слово «реформы» с некоторых пор вызывает у людей ассоциацию с разрушением и воровством, причём — не только в России).