Егор Холмогоров: Карать карателей. Хроники Русской весны

Я первоначально хотел назвать этот раздел «цена страха», поскольку страх имеет свою цену и она была высока и весьма предсказуема (во всяком случае, читатель обнаружит у меня в статьях множества предсказаний, хотя я далеко не Нострадамус). Всё произошло строго по формуле Уинстона Черчилля — нация решившая избежать войны ценой позора получит и позор, и войну. Запад отнюдь не был намерен прощать России воссоединение Крыма и хотя бы подобие непокорности в вопросе Донбасса. Последовали всё новые ультиматумы и унижения, всё новые требования уступок, потерявшие после провокации с «Боингом» всякое чувство меры. Не сделав на Донбассе ничего, Россия получила ровно те же санкции, которые она получила бы за полноформатную интервенцию на Украину и воссоединение с нами Новороссии. В итоге Россия вынуждена была все же вступить в торгово-санкционную войну, но с потерей темпа и в гораздо менее благоприятных условиях.

На Донбассе же, тем временем, ополчение оказалось вовлечено в полномасштабную общевойсковую войну. Очень тяжелую — оставлены были Мариуполь, Славянск, Краматорск, Лисичанск. Охвачены и под угрозой окружения — Донецк, Горловка и Луганск. Гуманитарная катастрофа накрыла весь Донбасс — потоки обезумевших от горя беженцев, отсутствие воды и света, жертвы бомбардировок и террора карательных батальонов кровавого маньяка-педофила Ляшко. Единственной компенсацией за все эти беды стал стратегически значимый разгром «Южного котла» — украинской группировки, авантюристически брошенной отрезать непокорные республики от российской границы. Однако сможет ли эта безусловно значительная победа ополчения переломить ход войны — на тот момент, когда я пишу эти строки, — неизвестно.

Тонкая красная линия ополчения пока еще растягивается, а не рвется, отражая всё новые и новые удары ошалевших от безнаказанности карателей. Ситуация на остальной Украине раскачивается до социального взрыва, однако произойдет ли он и в каких формах — неизвестно. Кремль, уже оказавшись под санкциями, введя контр-санкции, имея перед собой враждебную западную коалицию, потеряв на невмешательстве темп, по-прежнему молчит. Есть надежда, но нет уверенности.

Наконец, в пятом разделе собраны некоторые тексты, не относящиеся прямо к событиям «Русской весны», но одновременные с ними. В этих текстах события на Украине, возвращение Крыма и восстание Донбасса нашли своё отражение через размышления об истории, культуре, социальной жизни. «Русская весна» породила множество новых смыслов, некоторые из которых и отразились в этих текстах. Благодаря «Русской весне» мы открыли и переоткрыли себя как русские, и это открытие уже не уйдет никогда.

Собранные в книге тексты публиковались в разных изданиях — прежде всего в газетах «Известия» и «Взгляд», «Комсомольской Правде». Многое было размещено мною на моем личном сайте «100 книг» и редактируемом мною портале «Русский Обозреватель». В то же время от включения в книгу своих записей в блогах я решил отказаться. Хотя теперь даже с точки зрения закона мои блоги приравнены к СМИ, между публичным ораторским высказыванием и личным дневниковым излиянием есть жанровая разница, которую не пристало стирать.

Мне хотелось бы поблагодарить за помощь и поддержку слишком многих, так что список благодарностей занял бы половину книги. Все те мои личные знакомые, друзья и соратники, кто эту книгу читает отлично знают про себя, чем и как глубоко я им обязан и могут с полным правом вписать своё имя на эту страницу.

Но есть несколько имен, которые я просто обязан назвать. Это Егор Просвирнин и Дмитрий Ольшанский — два замечательных публициста. Наша борьба за Новороссию была и остается нашим общим делом, несмотря на злобу и клевету, бушевавшую вокруг. Так что всегда ощущал рядом плечо соратника и был уверен в том, что, то, что не скажу я — скажет кто-то из них. Это Дмитрий Стешин — мой друг и военкор от Бога, настоящий герой, проведший почти безвылазно два месяца в Славянске и бывший для меня той нитью, которая привязывал меня к местности. Это Александр Жучковский, отважный национал-демократ одним из первых прибывший в Славянок к Стрелкову, чтобы воевать за то чувство братства, которое роднит единую русскую нацию. Об этом чувстве он прочел в моих работах и воплотил его на практике, организовав массированный канал помощи ополченцам, в конечном счете назвавшим в честь него и его соратника Олега Мельникова БТР. Это Александр Васильев — археолог, историк и политик, идейный архитектор Новороссии, политический изгнанник из Одессы. Его оценки и мнения не раз становились для меня главной путеводной звездой в понимании событий. Хотелось бы назвать еще много имен, но сказанного, я думаю, достаточно.