Юрий Низовцев - Свобода, жизнь и сознание.

Тут его ограниченность сказывается в отсутствии понимания, что личность, формирующаяся в течение жизни человека, не может быть при ее завершении окончательной и целостной. Личность, в значительной степени, есть отражение развития сознания человека в мире, которое не может закончиться никогда. Если, следуя логике рассуждений Бердяева, допустить, что какая-то, пока еще убогая, ущербная, недалекая и даже гнусная личность попадает после смерти человека в иной мир, в вечность (ведь другой жизни у человека, по Бердяеву и христианской церкви, нет), то это может быть только фарсом. И тут Бердяев неправ. Целостного человека не бывает, потому что нет человека без души: душа у него во всем, но она не может высоко подняться за краткий миг человеческой жизни. Поэтому личности, которые приобретает душа в течение многих жизней, оставаясь в ней отдельными, зафиксированными, вместе с тем, информационно объединяются, формируя уже не временный, человеческий облик, а интегральный облик души. Благодаря этому, душа всё время растет и становится всё более многоцветной. Таким образом, свобода действий совершенно разных душ ведет не к образованию однообразных созданий, а уникальных в своей неповторимости высших разумных образований представляющих все текущее многообразие мироздания и поэтому владеющих им в своем единстве.

Бердяев полагает, что основная проблема есть проблема отношения бытия и свободы. И далее утверждает, что имеется выбор: примат свободы над бытием или, наоборот, примат бытия над свободой. При этом под бытием он понимает материальное и объективированное, а под свободой – нечто идеальное, безосновное, не порожденное бытием, вкорененное в «Ничто», в бездонное, в небытие.

Действительно, свобода не может быть порождена необходимостью, но она не может быть и вкоренена в бездну.

В этом смысле, вопрос об отношению бытия к свободе поставлен Бердяевым некорректно. Правда, эта постановка для Бердяева однозначна, потому что он признает мир актом творения. В этом случае, бытие и небытие можно противоположить, а свобода автоматически попадает в небытие, поскольку к созданному Богом первоначальному бытию свобода не имеет отношения.

Однако если же полагать, что мироздание никем создано не было и существует в своих бесчисленных сочетаниях, превращениях и образованиях, в нашем понимании времени, вечно, то в нем всегда присутствовали, по крайней мере, все известные нам составляющие, в том числе и его высшая составляющая – разум, сознание. [1]

Тогда идеальное, небытие, бездна отпадают как таковые, и свобода занимает свое законное место в сознании в качестве его непременного и руководящего состояния, хотя бы потому, что, с одной стороны, только разум может понять, что такое свобода, а с другой стороны, без свободы никакого разума, сознания быть не может, поскольку сознание в потенции есть творящая, то есть не стиснутая никакими рамками, составляющая мироздания.

Однако творить абсолютно свободно нельзя, так как любое творение требует предметности, то есть ограничений в виде того или иного бытия. Без времени, без пространства, предметов, событий отношений нет. Без сущего свободе негде реализовываться.

Отсюда понятно, что свобода может быть реализована и разум может осознать ее наличие в себе, хотя кажется, что он стремится к свободе вовне, только при ограничении сознания сущим. При этом сознание вовсе не попадает в рабство к бытию, а использует его для собственного развития.

Бытие в виде пространства, времени, или движения, событий есть рамка для картины жизни и ее высшего проявления – души. Рамка без картины может быть и висеть в музее никому не нужной и бессмысленной. Лишь картина внутри рамки вдыхает в нее жизнь: на нее смотрят и удивляются. Но и картина не может сама по себе «выбежать» из рамки. При этом картины, как мы знаем, могут быть и стерео, и голографическими, но все они находятся на материальных носителях.

Надо полагать, бытие, сущее – более сложная структура и процесс, чем это нам кажется. И утверждать, что бытия нет, а есть лишь сознание мы не можем, так как сознание есть отчасти информация, а она, как известно, хранится только на материальных носителях. Но мы можем утверждать, что без сознания бытие становится ненужным. В нем нет необходимости. Оно не может себя осознать и его в этом отношении как бы и не существует. Мы ведь знаем о существовании бытия только потому, что в нас есть сознание, а муравей о нем ничего не знает и не узнает никогда.