Юрий Низовцев - Свобода, жизнь и сознание.

«Человек обречен на свободу, – пишет, Сартр, – и он выбирает не умом, а целостностью своего «Я», причем его выбор реализуется в поступке. Только через поступок человек узнает, кто он на самом деле».

Тут Сартр угадывает многое. В частности, он точно указывает на то, что решение выносится сознанием с примесью чувств, инстинктов, воображения, всего, что намешано в человеке. Поэтому до совершения действия можно думать о себе, что угодно, а на деле, как правило, выявляется масса дефектов первоначального проекта, да и человеческих качеств самого деятеля.

Поэтому Сартр резонно отмечает, что свободный поступок не может быть ориентирован на успех. Для него это дорога к абсурду свободных поступков человека. Тогда как для сознания успех или неудача не имеют значения не из-за свободных действий. Они могут быть и вынужденными. Главное – это открытие в мире и в себе новых свойств, новых явлений, что для сознания, души является неоценимым в плане собственного развития, приобретения опыта и обогащения новыми фактами и отношениями. Из этого видно, что не свободе принадлежит первенство в сущем, а сознанию, состоянием которого является свобода. Сознание соображает, комбинирует, решает в соответствии со своими способностями, а свобода обеспечивает эти решения, может быть, даже ошибочные.

«Между миром и сознанием человека лежит непреодолимая пропасть», – думает Сартр.

Все как раз наоборот: сознание – наивысшая составляющая сущего и оно выражает и развивает себя через остальное бытие. Они взаимно дополняют друг друга и не существуют в отрыве друг от друга.

Поэтому прошлое в значительной степени определяет жизнь каждого человека в том отношении, что его душа уже проходила целый ряд других жизней и много чего накопила и извлекла из них – и хорошего и плохого. В настоящей жизни душа не просто живет в человеке, а пытается, по крайней мере, сохранить уровень своего сознания, а еще лучше – повысить его.

Дело совсем не в том, чтобы человек был «полностью свободен или его нет», а в его стремлении к свободе, что определяется уровнем его сознания. Человек первобытного общества почти не имел свободы, но имел сознание, развивался, жил и был, вопреки Сартру. А мы, его потомки, не так уж далеко ушли вперед, судя по ошибкам, которые человек и человечество производит повсеместно.

«Сознание спонтанно, активно, мир вещей инертен», – утверждает Сартр. Сознание на самом деле активно, иначе оно не было бы сознанием и оно повсеместно пытается изменить мир, создать в нем свою собственную реальность. Однако остальной мир отнюдь не инертен. Природа активно, хоть и неосознанно реагирует на действия человека, часто показывая ему свою силу, уничтожая в секунды то, что выстраивал веками. Человек не то, чтобы должен считаться с ней, он вынужден повсеместно применяться к ней: вулканы, океаны, атмосфера, сам человек внутри недоступны для теперешнего его сознания, несмотря на его активность. Растительность, животный мир настолько активны, что при малейшем ослаблении человеческой деятельности сразу же занимают его место.

Неадекватно и высказывание: «Мы улавливаем лишь настоящий, застывший миг». Человечество уже достоверно знает прошлое планеты и Вселенной и даже представляет, что будет дальше с ними и с ним.

«Человек свободен, если он ни бытием, ни желаниями не детерминирован», – полагает Сартр. Наоборот, человек свободен потому, что у него есть желания, стремления, неудовлетворенность сознания собой и окружающим, а бытие помогает ему все это реализовать, насколько способно сделать это состояние уровня его сознания. А уж насколько это детерминировано или нет, это другой вопрос. Что-то не может не быть жестко детерминированным, а многое не определяется ничем, точнее, смесью фантазий, страстей, посторонних влияний, плохого или хорошего настроения, иначе бы человек не делал совершенно невыразимых глупостей.

Сартр прав в том, что свобода выражается наиболее отчетливо в критических ситуациях. Однако следует уточнить, что в этих ситуациях выражается, скорее, не свобода, а сущность человека.

Сартр утверждает: «…что когда нет возможности выбирать, и человек осужден быть свободным, а свобода его абсурдна».

Свобода выбора, вопреки утверждению Сартра, есть всегда, по крайней мере, жить или умереть. Вот только решение зависит не от свободы, а от уровня сознания – один склонит голову, лишь бы жить, другой умрет, лишь бы не терпеть позора.