Анатолий Уткин - Большая восьмерка - цена вхождения

Американские стратеги задумались над Афганистаном. Здесь они начали громогласно называть людей типа Усамы бен Ладена «борцами за свободу». Немного пройдет времени, прежде чем эти «борцы за свободу» введут Америку в шок, равный Пирл-Харбору. Но в 1985 году Америка еще не определяла бен Ладена так, как будущий госсекретарь Мадлен Олбрайт: «Кобра, бросившаяся на своих хозяев»..

В тот первый год прихода к власти Горбачеву казалось, что Советский Союз наконец начинает побеждать в отсталой горной стране. Моджахеды отступали, об их последних победах уже начали забывать. Афганцы явно устали от войны, новая советская политика «купить их», кажется, действовала. Советская армия ослабила операции на горных дорогах и укрепила свою мощь в воздухе, делая упор на боевые вертолеты. Государственный секретарь Шульц полагал, что «окно американских возможностей в Афганистане закрывается» и следует спешить оказать давление на русских.

Следующие двенадцать месяцев были определены как решающие: или советские вертолеты дадут Москве контроль над афганским небом, или противники СССР найдут противоядие. Пока вертолеты не знали преград, они диктовали свою волю с небес. Использованные моджахедами британские зенитные «Блоупайпс» и швейцарские «Эрликон» помогли восставшим афганцам сбить несколько советских вертолетов, но ситуация в целом продолжала меняться в советскую пользу. Одним из решающих было мнение Мортона Абрамовича, директора отдела разведки государственного департамента: «Я полагаю, что существующее давление на Советы недостаточно. Мы должны ввести в дело американский «Стингер» — посылаемый руками ракетный комплекс, наиболее эффективный против вертолетов и самолетов, летящих на малой высоте».

Столкнулись интересы Центрального разведывательного управления (которое, собственно, вело войну с той стороны) и министерства обороны, контролировавшего «Стингеры». Пентагон боялся попадания этих ракетных комплексов в советские руки — особая технология, уникальные военно-технические решения, способные нанести страшный удар по американским целям, если попадут в руки антиамериканских сил. А государственный департамент боялся еще и отчуждения Советского Союза, если тот узнает о новой поддержке американцами моджахедов. Сладко улыбавшиеся Горбачеву, американские дипломаты боялись обнаружения своего лицемерия. Однако победили ястребы, которых было немало вокруг Рейгана — Шульца — Чейни: «Мы поможем борцам за свободу в Афганистане стать максимально эффективными. Несмотря на все препятствия, мы передадим им «Стингеры… Следовало поддержать идею Мортона Абрамовича до логического конца» 79. Глава ЦРУ Билл Кейси оказал всю возможную поддержку. «Стингеры» стали играть огромную роль в борьбе за контроль над Афганистаном.

Горбачев должен был знать об этом. Именно он теперь посылал советских воинов в далекую горную страну, и именно он пожимал руки тем, кто начал изгонять советские вертолеты с афганских небес. Дальняя авиация не была точной; вертолеты же теперь становились целью эффективных «Стингеров». Одним из первых его взял в руки Усама бен Ладен. И могилы советских летчиков стали оборотной стороной горбачевской дипломатии.

Не менее активны были антисоветские действия политики Рейгана в Восточной Европе. Любые трещины в отношениях между социалистическими странами брались государственным секретарем Шульцем на вооружение. В декабре 1985 г. он «прощупал» потенциал отхода от СССР Румынии, а затем Венгрии, где «давление социализма начало ослабевать». Любезничавший с Шульцем Янош Кадар не знал тогда о записях государственного секретаря: «Кадар безнадежно измаран подавлением венгерского восстания 1956 года… Венгрия нуждается в новом поколении лидеров. Кадар хотел посетить Соединенные Штаты, но мы согласны были лишь с увеличением числа венгров, выезжающих в США. Я обсуждал нашу политику в отношении Восточной Европы с коллегами и решил отныне оказывать более твердый нажим с целью изменить курс этих стран» 80 . Шульц назвал свой курс здесь «политикой эрозии. Мы хотели сделать невозможным для Советского Союза получать нечто полезное из Восточной Европы».

На фоне женевских любезностей это было лицемерием большого калибра. Тот же Шульц никогда не упускал возможности укорить Горбачева и его команду — в случае поддержки Советским Союзом любого из недружественных Америке режимов и стран. Такую манеру ведения дел трудно назвать даже «двойным стандартом», американцы подрывали зону влияния СССР без зазрения совести — как дело своей чести. Джентльменов в данном случае найти было трудно. Но почему молчал Горбачев? Ведь его молчание оборачивалось чистокровным поражением его страны и гибелью ее граждан.