Геннадий Нурышев - Россия в современной геополитике

На территориях стран Балтии, как и в Польше, теперь можно разместить любой военный контингент и самые современные боевые системы. Таким образом, в Польше и Балтии уже создана и будет расширяться далее натовская военная инфраструктура, обеспечивающая США и их союзникам возможность быстрого сосредоточения в непосредственной близости от российских границ значительного количества современного вооружения, военной техники и войск.

Соединенные Штаты уже располагают потенциалом стратегической мобильности, обеспечивающим в сочетании с уже существующей в «принимающих странах» инфраструктуры возможность быстрой переброски значительного количества современного вооружения, военной техники и войск на территорию Польши и стран Балтии. В составе «трансформированных» дивизий американских сухопутных сил уже созданы бригадные боевые группы, которые с техникой и вооружением в течение дух суток могут быть оперативно переброшены в Польшу и страны Балтии. И США делают это в отсутствие всякой объективной военной необходимости и соответствующих военных рисков и угроз своей национальной безопасности. Становится очевидным, что США их союзники по НАТО и, в первую очередь, Польша, рассматривают Балтийский регион и как место возможного крупномасштабного военного конфликта, готовясь к участию в нем, и как плацдарм для дальнейшего и планомерного наращивания в нем своего военного присутствия.

Таким образом, на западном геополитическом векторе сама военная угроза национальной безопасности России стала реальностью. И вопрос состоит лишь в вероятности ее реализации в тех или иных условиях обстановки [214]. В связи с этим реальная (а не «словесная») готовность России к парированию возникшей угрозы должна быть обеспечена и поддерживаться уже сегодня.

В этих условиях Минск является единственным, пока еще не потерянным, стабильным политическим и военным союзником Москвы. Его потенциал может (и должен) быть максимально использован для своевременного и эффективного парирования военной угрозы, исходящей России на Западном направлении от НАТО, в первую очередь, с территории Польши и стран Балтии. Что предполагает, как минимум, возможность покрытия из российского бюджета на безвозмездной основе части оборонных расходов Беларуси. Видимо, привычка ведения «политического» диалога с Беларусью через «Газпром», РАО «ЕС России», министерство финансов или иные структуры не является адекватной современной военно-стратегической обстановке [214].

Политические процессы в 90-ые годы вызвали эрозию единого геополитического пространства страны. Поэтому в настоящее время весьма опасными региональными геополитическими вызовами являются начавшиеся в начале 90-х годов XX века в постсоветской России процессы территориальной дифференциации страны, которые породили сильные территориальные контрасты и диспропорции между субъектами Федерации. На западном геополитическом векторе наибольшую озабоченность в этом направлении, вызывает статус Калининградской области. Сохраняется опасность «ползучего реванша» со стороны Германии. Одной из неофициальных концепций является образование «Ганзейского региона Балтика» с включением в него трех прибалтийских государств и «Еврорегиона Кёнигсберг». Главная цель сторонников этой концепции – создание в ближайшие годы таких политических, экономических и юридических условий, которые позволят поставить вопрос о приеме «Еврорегиона Кёнигсберг» в члены Европейского союза вслед за Литвой, Латвией и Эстонией. При этом участие России никоим образом не предполагается. Видимо, считается, что экономическое развитие «под крылом» Германии позволит создать такую политическую ситуацию, при которой «Еврорегион Кёнигсберг» будет иметь достаточную юридическую автономность от России, чтобы самостоятельно решить вопрос о своем вступлении в Евросоюз. Некоторые литовские политики действуют даже решительнее немецких. Калининград они называют Караляучюсом, а всю территорию этого российского региона – не иначе как Малой Литвой. На разного рода международных форумах распространяется изданная в США «Энциклопедия Малой Литвы», в которой Калининградская область обозначена как «Караляучюсский край Литвы, оккупированный Россией», как «этническая земля балтов» и часть их «исторического наследия».

Представитель организации «Единство Балтии» Г. Багатис полагает, что президенты балтийских стран должны выступить с совместным заявлением, признающим факт оккупации Россией «Кёнигсбергского края», и вынести его на рассмотрение ООН. На уровне парламентской политики Литвы прослеживается стремление изолировать Калининград от остальной территории России, а саму Россию – от интеграционных процессов в Евросоюзе [125]. В основе своей финансовой и технической поддержки Калининградской области ЕС и ряда его членов лежит создание европейского лобби в калининградской интеллектуальной, бизнес– и управленческой элите, которая сейчас определяет и будет определять калининградское будущее, а также формирование нероссийской территориально-государственной идентичности населения области. Сепаратистские настроения распространены среди молодежи. По данным администрации Калининградской области, в западном направлении молодые калининградцы передвигаются чуть ли не в шесть раз интенсивнее, чем в восточном. В направлении отделении Калининградской области от России на практике работают и некоторые депутаты Калининградской областной думы. Калининградские законодатели подготовили законопроект о придании данному региону статуса федерального округа или отдельной федеральной территории. Входящий в группу разработчиков законопроекта областной депутат С. Гинзбург решил пойти дальше простого обособления Калининградской области от России и предложил… в одностороннем порядке отменить въездные визы на территорию Калининградской области. Как будто речь идет не об отдельном федеральном округе, а уже об отдельном государстве. Тут уже у обозревателя В. Мартынюка возникает совершенно резонный вопрос, воспринимает ли С. Гинзбург калининградскую землю как часть России. Похоже, считает обозреватель, что авторы законопроекта и не скрывают намерения сделать Калининградскую область фактически суверенной, хотя на бумаге обозначают это максимально обтекаемо. Иначе как тогда можно расценить следующее разъяснение, данное «Независимой газете»: дескать, обособление региона от остальной России поможет «защитить местный бизнес от потока ведомственных инструкций, которые мешают развиваться калининградской экономике»? [43].