Сергей Шаргунов - Битва за воздух свободы

К чему я перебираю все это?

А только к тому, что эти банальности и станут историческим вердиктом минувшим пустым годам. Не покорение Кавказа, рост доходов, и выбитая Олимпиада, а ложь и насилие, и скука, тоска смертная.

Я глубоко убежден, что каждую эпоху в первую очередь маркируют психологические приметы. 90-е – лютое, трагичное веселье. Начало века – скука и тупое насилие.

Но льдина поехала…

Свободу придется даровать. Ведь даже для самых упертых «сторонников сильной руки» нулевые годы подарили чудо – реабилитировали слово «свобода». Мы ждем оттепели, господин президент.

Накопилось. Не усугубляйте…

На смену путинологам спешат медведоведы.

Последние и составляли книгу Медведева «Национальные приоритеты». Три части. Статьи, выступления, интервью. Все – избранное. Самые живые, пожалуй, интервью. В том числе довольно известное «Эксперту»: «Если к слову «демократия» приставляются какие-то определения, это создает странный привкус. Это наводит на мысль, что все-таки речь идет о какой-то иной, нетрадиционной демократии». И даже эпитет «великий» в адрес Каспарова специально для журнала Stern.

«Путин. Его идеология» – так называлась книжка Алексея Чадаева, выпущенная издательством «Европа» в 2006 году. Книга была оформлена в средневековом стиле с мраморным рыцарем на фоне черной и желтой полос, а стальные глаза президента пронзали из странного бумажного выреза. Мрачная обложка и была главным впечатлением от книги.

И вот Чадаева уволили, уличив в реакционности. А во все той же «Европе» появилась книжка статей и выступлений Дмитрия Медведева. Веселая, подходящая для Свидетелей Иеговы обложка. Лилово-красный тон, уютное фото в белом медальоне: голубая куртка раскрыта, белая рубашка распахнута, на лице песочная европейская небритость.

Если твердить «халва», во рту закипит жуткая сласть, а под заклинание «оттепель» – за окном рушится зимний сталактит. Что бы ни думали комплексующие менеджеры, историю вершат не грубое бабло и мохнатая сила, но не менее грубые и колючие смыслы. Простые движения. Обложки. Фразы. Шутки. Символы. Историю делает психоз.

Кто-то скажет, что правители отстаивают свои личные интересы, а общество видели в гробу. Ну, так поэтому-то и прав Лев Толстой, различавший в наиболее выдающихся личностях бумажные кораблики, покорно бегущие по волнам времени. Идеология, оставленная властью без присмотра, сначала непомерно раздувается, охватывает массы, затем становится словесным прикрытием действий власти, в том числе в отношении противников («враги демократии» или, наоборот, «шакалят у посольств»), и потом уже… Потом идеология превращается в явь. Причем зачастую правители не видят полноты нарисованной ими же картины.

Не журнал ли «Огонек» сотворил из номенклатурного колхозника Горбачева – человека, устроившего перестройку и помахавшего загорелой рукой СССР? Похоже, Горбачев так до конца и не понимал, что происходит. Не усталостью ли от 90-х и тоской по порядку стоит объяснять тупые марши «верного югенда» или вседозволенность спецслужб, ставшую притчей во языцех?

Вряд ли Путин знает фамилию Червочкин. Однако этот парень, Юра, убитый после расклейки листовок в Подмосковье людьми, похожими на убоповцев, пал жертвой той стратегии натиска, которую знаменует собой средневековый рыцарь на черно-желтой обложке. Не случайно синклиту «реакционеров» ставят в упрек гнусную статью на сайте «Русского журнала», где дана индульгенция на расправы: «Это политика, деточки. Здесь могут и убить».

Не убий.

Палачество – или интенция к палачеству, или просто одиозность – всегда сигнал исчерпанности дискурса. Дальше дискурс можно либо освежать новыми жертвами, отгородившись от всего света, либо менять…

В книге Медведева много говорится о демографии, о бедности, о компьютеризации, о нацпроектах. Но за всем – сквозит востребованность главного нацпроекта. Идея свободы присутствует даже в верстке. В тех фразах, которые вынесены крупными буквами, вроде этой: «Оппозиция только тогда и является оппозицией, если она критическая». Россия изголодалась по свободе. Глубокая и яркая страна достойна уважения власти – чего-то более сущностного, чем хохмы, стрелялки и рапорты ткачих по всем каналам. В условиях вероятных экономических неурядиц фактором равновесия может быть именно расширение гражданской инициативы, социальное творчество, иными словами: оттепель. Когда энергичный человек, не связанный политической коррупцией, получает прямой честный шанс – строить историю своей страны.