Янис Варуфакис - Взрослые в доме. Неравная борьба с европейским «глубинным государством»

Дела шли лучше, чем я смел надеяться, и мы добились согласия по всем вопросам, действительно имевшим значение. Оказалось достаточно просто получить поддержку грозного Ларри Саммерса в борьбе против мощных институтов, правительств и медиаконсорциумов, что требовали капитуляции моего правительства – и моей головы на серебряном блюде. Наконец, когда мы определились с дальнейшими шагами, а комбинированное воздействие усталости и алкоголя еще не начало сказываться, Саммерс пристально посмотрел на меня и задал вопрос, настолько хорошо отрепетированный, что, как я подозреваю, до меня он протестировал этот вопрос на множестве других людей [4] Через несколько месяцев после моей отставки мой хороший друг и коллега-ученый Тони Аспромургос, узнавший об этих беседах с Ларри Саммерсом, подтвердил мои подозрения; он прислал мне цитату из рассказа сенатора Элизабет Уоррен, датированную 2014 годом: Поздно вечером Ларри откинулся на спинку стула и дал мне совет… Он подал все следующим образом: у меня есть выбор. Я могу стать либо инсайдером, либо аутсайдером. Последним позволено говорить все, что им заблагорассудится. Но их не слушают те, кто находится «внутри». Зато инсайдеры получают доступ в круги влияния и обретают возможность продвигать свои идеи. Люди – могущественные люди – начинают прислушиваться к их словам. При этом инсайдеры вынуждены соблюдать одно нерушимое правило: они не критикуют других инсайдеров. В общем, меня предупредили. Цит. по: John Cassidy (2014), ‘Elizabeth Warren’s Moment’, New York Review of Books, Vol. 61 (no. 9), 22/5–4/6/14, p. 4–8. .

– Есть два типа политиков, – сказал он, – инсайдеры и аутсайдеры. Вторые делают приоритетом личную свободу и возможность излагать их личную версию истины. Цена их свободы такова, что этих людей игнорируют инсайдеры, принимающие важные решения. Со своей стороны, инсайдеры следуют раз и навсегда установленному правилу: никогда не выступать против других инсайдеров и никогда не обсуждать с аутсайдерами слова и действия инсайдеров. Что они получают в награду? Доступ к внутренней информации и шанс, пусть не гарантированный, повлиять на важных людей и важные результаты. – Тут-то Саммерс и задал свой вопрос: – Итак, Янис. Вы у нас кто?

Чутье подсказывало, что нужно ответить одним словом; вместо этого я откликнулся обстоятельно.

– По характеру я аутсайдер от природы, – начал я, но поспешил добавить: – Я готов задавить свою индивидуальность, если это поможет заключить новую сделку для Греции, сделку, которая убережет наш народ от долговой кабалы. Не сомневайтесь в этом, Ларри; я могу быть истовым инсайдером столько, сколько понадобится, чтобы добиться достойного соглашения – для Греции и для Европы в целом. Но если инсайдеры, с которыми я имею дело, не пожелают освободить Грецию от вечного долгового рабства, я не постесняюсь обрушиться на них и вернуться туда, куда меня зовет сердце, где находится моя естественная среда обитания.

– Что ж, это честно, – произнес он после задумчивой паузы.

Мы встали, собираясь уходить. Пока мы беседовали, небесные хляби разверзлись. Сажая Ларри в такси, я промок под весенним ливнем до нитки за считаные секунды. Когда машина умчалась прочь, мне представилась возможность осуществить безумную мечту, что обуревала меня на протяжении бесконечных встреч все минувшие дни и недели: пройтись одному, не привлекая ничьего внимания, под дождем.

Бредя в гордом одиночестве сквозь пелену дождя и наслаждаясь этаким первозданным уединением, я мысленно подводил итоги встречи. Саммерс был союзником, пускай вынужденным. Его не интересовала левая политика моего правительства, но он понимал, что наше поражение не принесет пользы Америке. Он знал, что экономическая политика еврозоны гибельна для Греции, для всей Европы, а потому вредна для Соединенных Штатов. Еще он знал, что Греция фактически оказалась полигоном, где тестировались неудачные политические решения, которые затем внедрялись и реализовывались по всей Европе. Именно поэтому Саммерс предложил руку помощи. Мы говорили на общем экономическом языке, несмотря на различия в политические идеологии, и не испытывали затруднений в определении общих целей и тактик. Тем не менее, мой ответ явно его обеспокоил, пусть он постарался этого не показать. Мне подумалось, что он, пожалуй, сел бы в такси гораздо более счастливым человеком, выкажи я интерес к тому, чтобы стать настоящим инсайдером. Сам факт публикации данной книги подтверждает, что подобного не случится никогда.