Валентин Зорин - Мистеры миллиарды

Произошло это осенью 1967 года. Во всех деловых клубах Америки только и было разговоров, что о новой затее Поля Гетти. Одни считали, что Гетти сделал опрометчивый ход, который может ему дорого обойтись; другие утверждали, что это ход конем, который вознесет оборотистого дельца на новую высоту.

Что же взбудоражило бизнесменов? Стало известно, что две крупнейшие нефтяные компании, входящие в орбиту Гетти,— «Тайдуотер ойл» и «Гетти ойл», «хитрый лис», как иногда называют коллеги Гетти, вкладывая в это и почтительность к удачливому предпринимателю, и зависть к конкуренту, решил объединить в одну гигантскую сверхкомпанию.

Я разговорился в те дни на эту тему с одним завсегдатаем уолл-стритской биржи, который, по его словам, знает в нефтяном бизнесе не только что было и есть, но что будет и чего не будет. «Поверьте мне, — убеждал меня мой случайный собеседник, — я слежу за нефтяным бизнесом Гетти с 1903 года, когда старый Гетти совершал еще первые шаги. Я знаю Поля как облупленного. И уверяю вас, что никогда он не делал ничего просто так».

Разговор происходил в баре маленького ресторанчика на одной из узких улочек, прилегающих к Уолл-стриту. Сюда после делового дня собираются средней руки банковские клерки для того, чтобы перевести дух и посудачить. Измученный изнуряющей жарой, помноженной на духоту и лихорадочный ажиотаж биржи, я, зайдя в первый попавшийся ресторанчик, чтобы промочить горло бокалом пива, очутился за стойкой рядом с этим невысоким юрким старичком с набрякшими под глазами мешками. В руках у него был стакан неразбавленного виски со льдом. Судя по неестественному блеску глаз и несколько закостеневшему языку, мой собеседник находился здесь довольно долго. И стаканчик, который он держал в руке, был явно не первый. Быть может, именно поэтому он был так откровенен. Впрочем, откровенность такого рода бывает иногда между незнакомыми собеседниками.

Из разговора я узнал, что мой случайный знакомый провел бурную жизнь. Знавал он дни успехов, когда имел в руках довольно внушительные суммы, всю жизнь гнался за призраком золотого тельца. И, как бывает с большинством из ловцов миражей, охотников за неверным предпринимательским счастьем в Америке, потерял все деньги и вынужден доживать свой век на службе у чужого богатства.

— Моя ошибка, — откровенничал он, — заключается в том, что я пытался делать деньги в самом неверном бизнесе из всех — нефтяном. Я давно понял это, но не мог сменить бизнес, потому что именно здесь хотя и больше риска, но зато больше возможностей взять наибольший приз. Мне не хотелось довольствоваться малым. В результате у меня сейчас нет ничего.

По морщинистой щеке старика скатилась пьяная мутная слеза.

— Но я еще не конченный человек, — пылко стал уверять он. — Я знаю столько обо всех этих парнях, с которыми мы вместе начинали и которые сейчас делают вид, что видят меня в первый раз, что им придется выложить денежки. Иначе то, что знаю я, узнают и другие. Они еще меня вспомнят. Я заставлю их раскошелиться.

Признаться, мне начинало уже надоедать пьяное бормотание старикашки, его бессильные угрозы, но он, отвлекшись от собственных злосчастий, опять заговорил о Гетти. И стало ясно, что это не просто пьяное хвастовство. Мой собеседник действительно помнил и знал многое. С удивившей меня точностью он говорил о цифрах доходов своего удачливого сподвижника, с чисто американской скрупулезностью перечислил названия десятков компаний и фирм, связанных с компаниями Гетти, называл страны, где вложены геттиевские капиталы. Было очевидно, что случай свел меня действительно с человеком, который знает, о чем говорит.

— Здесь судачат, — продолжал старик, — о последней сделке Поля. Говорят, что ему изменила осторожность и он, объединив две крупнейшие компании, выпустил из бутылки джинна. Дескать, ему не под силу одному контролировать гигантские масштабы новой компании.

Уверяю вас, «лис» хорошо знает, что он делает. Ему ведь тоже приходится нелегко. Пока он был второразрядным дельцом, боссы нефтяной промышленности не очень-то принимали его всерьез, отмахиваясь от него как от дерзкой, назойливой мухи. Но после того как Гетти перехватил из-под носа Рокфеллеров и Меллонов огромный куш на Ближнем Востоке, его стали опасаться даже самые сильные.

Поверьте мне, это не облегчило его жизнь. С Рокфеллерами шутки плохи. Это говорю вам я. Мне это вышло боком, они превратили меня в ничтожество. Конечно, с Полем так легко, как со мной, сейчас не совладать. Но ему ясно, что устоять в борьбе с гигантами он сможет только в том случае, если сам будет возможно большим. То, что он предпринял сейчас, это не прихоть, не желание. Это его единственный шанс выжить.