Аркадий Медведев - Биологические основы российской идеологии

Вторым роковым фундаментальным противоречием капиталистической финансово-экономической модели стала проблема ссудного процента. Веками банковская ставка (сиречь, ссудный процент) была «священной коровой» мировой финансовой системы как основной движитель развития. Денежные обязательства всегда превышают денежную массу на величину начисленных процентов (ссудный процент). Отсюда и возникает необходимость постоянного производственного роста как генератора прибыли и источника покрытия ссудного процента. Именно поэтому ростовщичество и экономический рост две стороны одного процесса. Но в последние годы все явственнее проглядывается тенденция: главный «мотор» капиталистической системы – ссудный процент теперь не работает. Введение отрицательной банковской ставки в Швеции, Дании, Японии, Швейцарии приводит к тому, что хранить деньги в банках стало уже невыгодно. Таким образом, система подошла к пределу своих возможностей. Отсюда и поиск других источников финансовой прибыли, одним из которых может быть обменный процент: плата за обмен одной валюты на другую. Но для этого необходимо наличие мультивалютной глобальной системы и образование нескольких региональных самодостаточных и относительно независимых финансово-экономических зон со своими валютами.

И вот на смену Глобализации , втянувшей в единую финансово-экономическую систему практически весь мир, идет фрагментация того, что ещё некоторое время назад было собрано воедино под сенью ВТО и доллара. По-другому это можно назвать зарождением «многополярного мира». Термин появился лет 20 назад, но только теперь возникли условия, прежде всего, экономические для того, чтобы «многополярность» из политической идеи превратилась в экономическую предопределенность. Так или иначе, экономическая глобализация завершается. Впереди просматривается оппозиционный процесс – экономическая регионализация и поляризация. Размежевание в последнее время пошло просто по нарастающей, и то, что было прежде скрыто благодаря усилиям по подавлению фундаментальных побудительных мотивов: «не время, мол, ещё», теперь выходит на поверхность, с грохотом опрокидывая декорации, использовавшиеся для маскировки. Не случайно в предвыборной внешнеполитической программе Д. Трампа звучит тезис отказа от глобализма. Именно поэтому вопреки этому форсировано идет создание транстихоокеанского и трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства, объединяющих США и ЕС, часть Азии и Австралию. В последнее время нажим Вашингтона по этому вопросу на ведущие страны Старого Света и Европейскую комиссию приобрел особо бесцеремонный характер. Таким образом США рассчитывают взять под контроль два крупных региона – Европу и АТР (азиатско-тихоокеанский регион), навязав им собственное безраздельное лидерство. Глобальная политико-экономическая фрагментация проявляется все более явственно и, к сожалению, не бесконфликтно. Пока не совсем ясно кто в какой конгломерате и в какой компании, в конечном итоге, окажется. Именно за это и идет сегодня геополитическое, порой кровавое противоборство. И пример Украины крайне нагляден. При этом неизбежно возникает вопрос: почему крах глобализации должен закончиться регионализацией, а не национальной «атомизацией»?

Сегодня среди национальных элит средних и малых государств, особенно на постсоветском пространстве чрезвычайно популярна идея нейтральности – попытки выстроить равноудаленные политические и экономические отношения со всеми центрами силы, формирующимися региональными блоками. В основе поиска путей реализации политики так называемой «многовекторности» лежит нежелание национальных элит и местечковых князьков поступиться почти монархическими властными полномочиями, полученными случайно, вследствие развала СССР. Очевидна близорукость и ошибочность подобных устремлений. Процесс глобальной регионализации неизбежно обусловит политико-экономическое размежевание и жесточайшее межблоковое политико-экономическое соперничество. Последнее обязательно поставит перед малыми и даже средними странами вопрос о блоковой принадлежности. Ахиллесовой пятой таких стран является узость внутреннего рынка, объем которого, как известно, для поступательного развития экономики должен быть не менее 250—300 миллионов населения. В условиях гармонизации внутриблоковой финансово-экономической конкуренции на фоне межблоковых противоречий доступ для «нейтральных» стран на внутрирегиональные рынки будет существенно затруднен, а собственных материально-интеллектуальных потенций для инновационного рывка у них будет явно недостаточно. Со всей очевидностью начало этого процесса мы можем наблюдать на примере нарастания пока еще экономических разногласий между РФ и РБ.