Дмитрий Шмелев - Христианская демократия в современной Франции

Сдвиг во французском обществе и экономике был обусловлен не только изменением их структуры, но и общим ростом потребительского благосостояния. Если в 1956 г. немногим более 20 % семей владели автомобилем, то в 1965 г. эта пропорция составила 45 %, а в 1968 г. достигла 54 %. Процент оснащения семей телевизорами, составлявший в 1954 г. 1 %, достиг почти 40 % в 1964 г. и 80 % в 1973 г. Оснащение холодильниками соответственно составило в 1954 г. – 75 %, в 1964 г. – 48,3 %, в 1973 г. – 86,8 %; стиральными машинами – в 1954 г. – 8,4 %, в 1964 г. – 35,4 %, в 1973 г. – 65,7 %. В сентябре 1957 г. 70 % семей не обладали ни холодильником, ни стиральной машиной, ни телевизором. К концу 1973 г. только 7 % из них находились в подобном состоянии. Напротив, лишь 2 % семей обладали этими благами одновременно в 1957 г., тогда как в 1973 г. их число составило 57 % [66] Marseille J. Autopsie des annees de croissance / 1945–1975. Les Trente Glorieuse. Le temps du miracle économique //L’Histoire. № 192. Octobre 1995. P. 29. . Обладание определенным уровнем достояния, стремление к нему и в целом к благосостоянию определяли и мотивы голосования на выборах, уровень поддержки той или иной партии.

Разумеется, общество периода «Славного тридцатилетия» не лишено было проблемы неравенства. Но это уже не неравенство между жестко структурированными классами, так как общество обладало достаточной степенью мобильности. Неравенства исходили от квалификации (например, между инженером и простым рабочим), пола (заработная плата мужчин примерно в полтора раза выше заработной платы женщин), вида деятельности (третичный сектор находится в наиболее выигрышном положении в связи с развитием сферы услуг и ростом заработной платы) и региона (Париж по-прежнему доминирует над провинцией). И в то же время введение различных социальных пособий (ASSEDIC ит.п.) или гарантированного межпрофессионального минимума заработной платы позволило существенно улучшить ситуацию [67] Rioux J.-P. Vive la consommation! //L’Histoire. № 102. Juillet-aout 1987. P. 93. .

Наконец, в период «славного тридцатилетия» проявляется еще одна важная характеристика. Глобальный рост уровня жизни, развитие форм досуга, растущая унификация обширного среднего класса, прогресс техник коммуникации, прогресс в уровне образования и рост числа студентов стали факторами превращения в массовое явление культурных практик [68] Sirinelli J.-F. Les Vingt decisives… P. 60–61. .

В 1960-е годы на политическую сцену выходит поколение «бэби-бум», далекое от послевоенных забот и тревог, для которого «война является не более чем виртуальной угрозой», подтверждая «конец сельского мира» и укоренение быстро распространяющейся массовой культуры. По словам Ж.-Ф. Сиринелли, фактически это первое поколение, знавшее только «славное тридцатилетие», пользующееся плодами «всеобщего благосостояния», которое «является потребителем прежде, чем стать производителем». Но это «благоденствие» имело свои временные пределы. «В первое время, – пишет он, – ценности и нормы, определявшие индивидуальное поведение и рациональную жизнь, находились в сельском и управляемом обществе. Как и во всех обществах, достигших определенного уровня развития, «кардинальными добродетелями» остались «стойкость, скромность и предусмотрительность, иными словами, перенесение удовлетворения». В таком обществе церковь и семья, политические партии и профсоюзы функционировали не только как структуры социализации, но также как обладатели и хранители норм и власти. Но приходит момент, когда нормы и ценности оказываются противоречащими эволюции. От общества с почти полной занятостью, в котором страхование по болезни или от несчастного случая было основным, начинается медленный переход к изменению социальной стратификации и перемене образа жизни» [69] Rioux J.-P., Sirinelli J.-F. Histoire culturelle de la France. T. 4. Le temps des masses. Le XX е siècle. P„2005. P. 326–327. .

Социально-экономические изменения сопровождались политическими переменами. В 1960-е годы, согласно С. Хофману, имеет место «новый республиканский синтез», то есть укоренение нового республиканского режима, ставшего более консенсусным и обретшего непререкаемую легитимность. V Республика сделала, по его мнению, социальную и экономическую модернизацию «национальной амбицией», реформируя центральные государственные институты, создавая сдержки и противовесы внутри государства [70] Hoffmann S. Essais sur la France. Declin ou renouveau? P., 1974. P. 491. . Таким образом, «республиканская модель» снова получила свою этику, ценности и нормы. Если и имело место оспаривание, то именно механизмов функционирования, но никак уже не самой основы модели, существующего конституционного режима.