Коллектив авторов - Стратегия долгосрочного процветания

Планирование за себя, для себя и за свой счет своего будущего даст возможность выбора из множества вариантов – от инвестиций исключительно в детей как в «пенсионный актив» до частных накоплений на старость.

Государственное вмешательство в частную жизнь, разумеется, не ограничено семьей и школой. Частная благотворительность в старых демократиях, как и в дореволюционной России, была масштабным явлением. Такие инициативы обеспечивали и поддерживали сети школьных учреждений, медицинские услуги, борьбу с пожарами, ликвидацию последствий стихийных бедствий и многое другое [22] Речь идет об исключительно добровольных видах активности, не связанных с ограничениями прав завещателя, как в некоторых исламских обществах – см. главу о благотворительности далее. . Рост социального государства вытеснил частную инициативу из многих сфер насильно (Россия, медицинские услуги в Великобритании) либо создавая у налогоплательщика понятное чувство освобождения от ответственности после уплаты высоких налогов (эффект вытеснения в США после 1933 года; Лал [Д. Лал, 2007] и др.). Если в США «третий сектор» сохранился как все еще значимая и заметная сила, в Европе он стал просто незаметным на фоне масштабных государственных социальных программ.

Значительны возможности использования преимущества частной инициативы и в коммерческой сфере. Здесь, однако, и прежде всего в медицине, необходимо проанализировать последствия государственного регулирования без прямой национализации. Такое регулирование в США привело к усилению стимулов к избыточно дорогим методам обследований и лечения (дабы избежать судебной ответственности за ошибки или даже просто за неизбежные при нынешнем уровне развития науки неудачи в лечении). Другим фактором удорожания стал резкий рост правительственных медицинских программ как источника финансирования услуг здравоохранения. Ни пациента, ни врача трата чужих средств не стимулирует экономить. В том же направлении действует жесткое регулирование рынка лекарств, также приводящее к удорожанию лечения. В результате частная медицина стала более расточительной, чем контролируемые государством. Такие полностью контролируемые государством системы развитых стран также вовсе не склонны к экономии. Однако расходы на медицину в США составляют в XXI веке в среднем около 17 % ВВП по сравнению с 9-12 % ВВП в других развитых странах [World Bank, 2014 [23] http://data.worldbank.org/indicator/SH.XPD.TOTL.ZS ; по тем же данным в России, как и в сопоставимой с ней Эстонии, расходы на медицину составляли в 2000-2014 годах около 6 % ВВП и 4–8 % в большинстве постсоветских стран. ].

С начала неоконсервативных реформ М. Тэтчер и Р. Рейгана идея вредоносности государственного регулирования бизнеса приобрела широкую общественную поддержку. Ее поддерживает значительная часть даже «системных левых». Классический пример – Т. Блэр и его сторонники в лейбористской партии Великобритании. Не отбрасывают ее многие социал-демократы в Германии и в других странах.

Поддержка идей дерегулирования вызвала к жизни ряд инициатив, таких как Оценка регулирующего воздействия (Regulatory Impact Assessment – RIA), другие процедуры, повышающие прозрачность принятия решений, потенциально болезненных для бизнеса и повышающих издержки воспроизводства избыточного регулирования.

В том числе в результате и этих практик, и общественной поддержки дерегулирования рейтинги экономической свободы в большинстве старых демократий впечатляюще выросли по сравнению с 1970-ми годами [24] Даже после того как риски ведения бизнеса там заметно повысились по мере ведущейся с размахом «антикоррупционной» кампании, посадок лидеров бизнеса и даже иностранных предпринимателей, чего не было во времена Дэн Сяопина и его непосредственных преемников – см. [Маслов, Яновский, 2009]. Картину качественно не меняет даже массовая эмиграция самих китайских предпринимателей в Канаду и Австралию, широко и успешно используемую властями этих стран в соответствующих компонентах селективной иммиграции. Отрыв по зарплатам в последние годы между экспортным сектором китайской экономики и развитыми странами далеко не такой впечатляющий, как 15-20 лет назад. . При этом капиталы и производства по-прежнему не демонстрируют впечатляющего обратного перетока из Китая в старые демократии Запада.

Одним из объяснений может быть факт усиления регулятивного и иного давления на бизнес, который плохо (не в полной мере) регистрируется пока экспертами в области регулирования бизнеса. Речь идет, в частности, о плохо аргументированных, но фанатично навязываемых нормах по защите «трудовых прав», «экологической безопасности» и т. п., возможность обсуждения которых их сторонники пытаются вообще исключить.