Мансур Мухамеджанов - От власти идеи – к идее власти. Из истории Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС

В связи с объединением центрального Истпарта и Института Ленина возникла необходимость пересмотра сети комиссий по истории партии и Октябрьской революции. Из 100 местных истпартов в результате нескольких сокращений было оставлено 26, главным образом там, где активно действовали большевистские комитеты. Некоторые истпарты были преобразованы в институты. В 1930 году образовались четыре института по изучению истории партии: Ленинградский, Украинский, Закавказский и Среднеазиатский 146 146 См: Институт Ленина при ЦК ВКП(б): Отчет XVI партийному съезду. М., 1930. С. 9. .

В результате реформирования Института была создана значительно более богатая и ценная материальная база для научно-исследовательской работы в виде укрупненной библиотеки, признанной центральным книгохранилищем ВКП(б). Развертыванию этой работы содействовало также объединение архивов двух учреждений. Заведующим ЦПА был назначен Г. А. Тихомирнов. В его распоряжении находилось пять сотрудников 147 147 РГАСПИ. Ф. 347. Оп. 1. Д. 3. Л. 24. .

Наряду с этим поглощение Истпарта Институтом Ленина представляло собой шаг в сторону монополизации научных исследований по историко-партийным проблемам и вопросам ленинизма и международного коммунистического движения. Тем самым ограничивались, а затем и вовсе исключались дискуссии, столкновение различных точек зрения по неразработанным вопросам историко-партийной науки. Реорганизация произошла в русле установившихся в конце 20-х годов принципов партийной и общественной жизни, не допускавших ни малейшего отклонения от исходящих сверху идейных, политических, научных, организационных и прочих установок. После идейного разгрома и политической дискредитации оппозиционных групп в советском обществе установилось всеобщее единомыслие под предлогом борьбы за единство партии. Идеологизация общественных наук лишила их возможности свободного творческого развития.

Объединение двух научных центров не решило кадровую проблему. Савельев многократно обращался в ЦК партии с просьбой расширить кадровый состав, не растаскивать имеющихся сотрудников Института по другим учреждениям. В письме от 23 мая 1930 года он писал, что подготовка кадров для научно-исследовательской работы «является в настоящее время вопросом огромного значения» 148 148 Там же. Ф. 71. Оп. 3. Д. 33. Л. 63. .

Дефицит специалистов в конце 20-х – начале 30-х годов вызывался в немалой степени внутрипартийной борьбой, отголоски которой звучали в стенах Института. 19 ноября 1930 года на распорядительном заседании дирекции было принято решение об откомандировании А. И. Ломакина в распоряжение ЦК партии. Он обвинялся в связях с так называемым право-левацким уклоном Л. Шацкина – С. Сырцова – В. Ломинадзе и в поддержке платформы 84 оппозиционеров. Ломакин признал ошибочность своих взглядов и заявил о своей полной поддержке генеральной линии партии. Его обвиняли также в том, что он рекомендовал на работу в Институт Резника, Шейдлину и жену Шацкина Извекову, которые принадлежали к блоку Сырцова – Ломинадзе. Они были отчислены из Института. Тогда же были уволены Д. Я. Кин, Э. Я. Газганов и А. Е. Варский 149 149 Там же. Д. 42. Л. 68–70, 74. .

Руководство Института разослало в органы ОГПУ и партийные организации учреждений, в которых ранее работали сотрудники, запросы на проверку их политической благонадежности. В частности, Товстуха направил такой запрос в Ленинград на известного археографа Валка, который не являлся сотрудником Института, но привлекался к консультативной работе 150 150 Там же. Л. 87. .

Нездоровая морально-психологическая атмосфера в коллективе стимулировала доносительство. Так, кандидат в члены ВКП(б) В. Рахметов послал в ЦКК и другие инстанции письмо против П. С. Горина. На основании случайно услышанных от третьих лиц сведений он пришел к заключению, что Горин является «леваком», поэтому не может быть на руководящей работе в Обществе историков-марксистов. Поскольку Горин являлся заместителем редактора журнала «Пролетарская революция», письмо Рахметова рассматривалось на дирекции Института Ленина. В своем объяснении Горин отрицал приписываемые ему встречи с Кином и Газгановым. Произошел исключительно редкий случай для подобного рода разбирательств. 26 декабря 1930 года заседание дирекции не поддержало обвинения клеветника. Оно признало, что Горин проводил правильную политическую линию и в журнале, и в Обществе историков-марксистов. Заявление Рахметова расценили как «нездоровый метод борьбы с Обществом историков-марксистов и его руководством» 151 151 Там же. Д. 42. Л. 99. . В целом политическая чистка в Институте Ленина в отличие от ИМЭ не приняла массовый характер.