Евгений Именитов - Будущее неизбежно. Мироустройство на фоне хаоса

Согласно излагаемой С. Кугушевым и М. Калашниковым доктрине, было задумано сначала напугать Запад агрессивными действиями СССР в Афганистане, а также в области гонки вооружений, чтобы достичь максимально выгодных стартовых переговорных позиций, с которых уже и вести речь об интеграции СССР в западное сообщество на наиболее приемлемых для нас условиях.

С. Кугушев и М. Калашников полагают, что Андропов планировал сыграть роль «диктатора», чтобы передать власть демократически настроенным кадрам, которые и завершат интеграционный процесс. Правда, с кадрами вышла фатальная ошибка: его выбор пал на Горбачёва и Шеварднадзе, людей мелких и недалёких, но обладающих хорошей способностью мошенников – нравиться, показать себя, при полном отсутствии какого-либо действительного содержания.

В подготовительной стадии предполагалось провести в СССР экономическую модернизацию, а именно «вычленить всё, что в СССР работает хорошо, в особую „новую экономику“. То есть – „оборонку“, электронику, атомные „закрытые города“, биотехнологические центры, академгородки. Должны были сформироваться высокотехнологичные корпорации, которые с помощью спецслужб СССР перешли бы в наступление на внешнем рынке. Планировалось завести подконтрольные нам предприятия вне России, в третьих странах» [18] См. там же. .

Однако программа интеграции в Западную цивилизацию отнюдь не была доброй и гуманной, с позиции традиционного русофильства; авторы «Третьего проекта» прямо пишут, что интеграция должна была проходить на человеконенавистнических условиях Римского клуба:

«Нет, творцы Нового мирового порядка планировали совсем иную конвергенцию, где от капитализма бралось в качестве целевой функции врождённое – и от того непреодолимое! – неравенство людей, неравенство, доходящее до разделения их на замкнутые касты . А от социализма предусматривалось позаимствовать методы принудительной аккумуляции и распределения ресурсов, способы насильственного исправления природы людей .

Интеллектуалы из Римского клуба подвели научную основу под необходимость отказа от прогресса . Они обосновали необходимость жертв, которые должны принести народы Земли для того, чтобы выжить. Именно „римляне“ стали идеологами разделения мира на две весьма неравные части: на касту сверхбогатых вершителей судеб (рентабельное население) и на стадо, биомассу (нерентабельное население). Здесь придумали вычленить из человечества „золотой миллиард“, а потом – и „платиновые“ сто миллионов. Именно здесь заложили идеологию нынешней глобализации. Здесь запланировали тотальное уничтожение, настоящий геноцид для основной части населения планеты …»

Калашников и Кугушев продолжают:

«В Советском Союзе сразу оценили Римский клуб как возможного партнёра по переговорам и сотрудничеству в будущем мире. В отличие от многих других направлений западной мысли, труды Римского клуба сразу же опубликовали в СССР, причём не только в закрытой печати, но и в наиболее популярной прессе. Например, в „Литературной газете“ с её фантастическими тиражами тех времён. По работам Римского клуба проводились специальные совещания и симпозиумы. Более того, даже в условиях Холодной войны и идеологического противостояния советским учёным вдруг разрешили поддерживать самый тесный контакт с Римским клубом, включаясь в его работу. И, как венец этой активности, создают вместе с Римским клубом первое совместное гуманитарное исследовательское учреждение – Международный институт прикладного системного анализа в Вене , где, с одной стороны, учредителями выступали фактически структуры Римского клуба, а с другой – Институт системного анализа во главе с академиком Гвишиани, одним из ближайших консультантов Юрия Владимировича Андропова . Этот венский Институт международного прикладного анализа сыграет в последующем очень большую роль в подготовке команды молодых реформаторов начала 1990-х годов .

… Взаимодействие советского руководства и КГБ СССР с реальными хозяевами мира не ограничивалось каналом Римского клуба. По личному указанию Андропова генерал Кеворков создаёт тайный канал для переговоров с элитой западногерманских политиков, и прежде всего – с Вилли Брандтом. По этому каналу шёл прямой обмен мнениями, в том числе по вопросам, которые относились к национальной безопасности и Западной Европы, и Советского Союза. Другим таким контактом стали взаимоотношения офицера КГБ Седова с госсекретарём Соединённых Штатов Генри Киссинджером …