Михаил Хазин - Лестница в небо

От французского etat — государство, откуда и coup d’etat — государственный переворот.

Не правда ли, точное повторение «внешней зависимости»' Пфеффера и Саланчика? Как мы увидим дальше, эта идея продуктивно использована самим Тилли.

Тем самым Тилли упустил прекрасную возможность дополнить свою теорию еще одним параметром (географией), объясняющим, например, громадное отличие Европы от Китая. Но никто не в силах объять необъятное.

В том числе и сам Тилли с соавторами, например, в книге 1975 года «Формирование национальных государств в Западной Европе».

Как мы знаем сегодня, ничего подобного в «третьем мире» не случилось — революций было в достатке, но лишь немногие страны смогли приблизиться к «Большой семерке» по уровню жизни и социальной стабильности. А все потому, что между «революцией» как сменой правящей властной группировки и революцией как сменой способа организации высшей Власти имеется существенная разница.

Тилли ссылается на исследование Теда Гарра [Gurr, 1970], который собрал сведения о 1100 (!) случаях революционного насилия в 144 странах в период с 1960 по 1965 год и обобщил их в своей монографии.

Узнаете «теорию ресурсной зависимости»? Внешняя среда, она же война, приводит сначала к изменениям в структуре власти государства, а затем уже и к изменению его поведения. Насколько близкими эти две концепции оказались в нашей книге, настолько же далеки они друг от друга в научном мейнстриме: Тилли даже не подозревал о теории Пфеффера и ни словом не упомянул ее в своей книге.

Далее мы увидим, как в XVI веке Генуэзская республика достигла вершин могущества, воспользовавшись военным союзом с соседней Испанией. Можно также вспомнить английского короля Карла II, успешно использовавшего деньги соседней Франции для борьбы с виговской оппозицией. Вообще, представление о «независимости» «независимых» государств сильно преувеличено в эпоху национализма, созданного для формирования больших призывных армий, но об этом опять же чуть позже.

По примеру Англии — конституционной монархией.

На наш взгляд, уникальность Европы по многом обусловлена ее географией — Альпы и Пиренеи ограничивают транспортную связность по суше, позволяя отдельным территориям существовать в относительной безопасности от соседей; но это тема для совсем другой книги.

Ярчайшим примером 100%-ной наемнической и 100%-ной успешной войны является Славная революция в Англии (1688), в ходе которой примерно 50–тысячная наемная армия Вильгельма Оранского, прибывшего в Англию из Нидерландов, свергла тогдашнего английского короля и возвела Вильгельма на престол. Двумя веками ранее состоявшая из французских наемников армия позволила Генриху Тюдору свергнуть законного короля Англии Ричарда III.

О чем писал еще Макиавелли в «Государе».

Например, плотности населения (то есть климата) и географического расположения (морских и речных портов, караванных путей) — если продолжать дополнять теорию Тилли идеями «географического де- терменизма».

Ответ на вопрос «Почему именно Европа колонизировала весь мир, а не наоборот» находится где‑то здесь, но все еще ждет исследователя, способного дать его в виде развернутой монографии.

3Еще раз отметим, что в западной традиции «капитал» представляется чем‑то совершенно естественным, вроде атмосферного воздуха, и сознательно поставить вопрос «А почему капитал существует?" западному исследователю очень трудно. Почти так же трудно, как российскому исследователю поверить, что без частного капитала нельзя построить сильную армию.

Правда, закончилось это тем, что приплыли европейцы и всех колонизировали, в соответствии с правилом Тилли «нет капитала — не будет и сильной армии».

Поэтому там, где таких центров не было, для создания сверхдержав приходилось проводить специальную государственную политику — например, индустриализацию.

Каждая из которых располагалась на благоприятном для судоходства морском побережье.

В российском Интернете обычно приводят другой, не менее показательный пример — финансирование (в 1327-1345 гт.) английского короля Эдуарда III флорентийскими купцами Барди и Перуччи, которое якобы закончилось дефолтом и банкротством последних. Однако историки давно выяснили, что легенда о банкротстве итальянцев из‑за дефолта короля основана на одном–единственном источнике, и если поднять архивы о реальных договорах и платежах, то окажется, что обанкротились банки этих семей (а не их торговые дома), причем исключительно из‑за внутренних проблем Флоренции (мятеж против богачей) и с целью переложить убытки на вкладчиков. После этого «банкротства» семьи Барди и Перуччи благополучно торговали и дальше, оставаясь в числе самых богатых в Европе. Что же касается Эдуарда 111. то он по традициям того времени компенсировал потери итальянцев в последующие годы и сохранил достаточную кредитоспособность, чтобы еще 30 лет вести свою часть Столетней войны.