Андрей Пятчиц - Русь великая, но делимая

«Любо» великому князю было, естественно, в самом могущественном на тот момент государстве – Византийской империи.

Впрочем, часть описанной в «Летописи временных лет» истории о выборе веры едва ли не представляет собой поэтизированную притчу, в которой умалчивается о настоящих мотивах выбора кн. Владимира.

На основании свидетельства послов, отправленных для ознакомления с качеством различных вероисповеданий, все отвергнутые «варианты», в отличие от избранного византийского православия, описаны (естественно, post factum ) в ПВЛ в негативных тонах.

Вне всякого сомнения, эстетическая сторона в восприятии религии занимает далеко не последнее место. Яркий и богатый интерьер византийских храмов явно выигрывал в глазах послов князя Владимира в сравнении с увиденными ими немногочисленными в то время храмами Западной Европы, построенными в соответствии со строгими канонами оборонной архитектуры Меровингов и Каролингов. Тем не менее, для такого серьёзного шага, как выбор веры, одной эстетики недостаточно, поэтому не очень убедительно выглядит описанная летописцем дружная поддержка решения князя его приближёнными. Как опытный, состоятельный и дальновидный потребитель, кн. Владимир останавливает свой выбор на самом качественном и ценном из того, что ему предложено. И начинает «торговаться»: вслед за благолепно описанным решением о принятии веры в ПВЛ, следует рассказ об осаде важного византийского города Херсонес (Корсунь), где по преданию этот самый акт крещения великого князя впоследствии и состоялся. Город взят только с помощью некоего предателя Анастаса, подсказавшего, что надо перекрыть подачу воды осаждённым, но для Владимира, согласно летописи, это окончательный аргумент для принятия Учения Иисуса: «Если сбудется это, сам крещусь!» .

Но и это не всё. Одним из условий принятия так поразившей княжеских послов веры (точнее, христианской конфессии, но термин «вера» принято употреблять среди многих, не очень грамотных в этих вопросах верующих) было исполнение приверженцами этой самой «веры» (византийцами) условия женитьбы на «багрянородной» Анне, не горевшей желанием сочетаться таким браком. Для неё и для византийской монархии такой союз с иностранцем, да ещё и язычником, был совершеннейшим мезальянсом, на который императорский двор пошёл не сразу, но только под давлением обстоятельств: очень нужны были наёмники для решения своих проблем и… потому, что в качестве платы за невесту грекам было предложено возвращение стратегически важного для них, захваченного великим князем Херсонеса и отказ от похода на Константинополь. Сделка состоялась.

Любопытны дальнейшие события, очень похожие на заранее задуманную пьесу, сыгранную не для византийцев, но для приближённых князя из числа сомневающихся. И задумана она была, скорее всего, византийцами, известными своим искусством плести сложные политические интриги.

Великий князь перед самым прибытием невесты неожиданно потерял зрение, естественно, «по божьему промыслу». В это же время Анна, которая «попрощалась с ближними своими с плачем и отправилась через море» , прибыв в Херсонес и узнав о постигшей жениха беде, заявила:

ПВЛ (год 6496 (988)). «Если хочешь избавиться от болезни этой, то крестись поскорей; если же не крестишься, то не сможешь избавиться от недуга этого». Услышав это, Владимир сказал: «Если же так и будет, то поистине велик Бог христианский». И повелел крестить себя».

После такого поворота событий даже самые недоверчивые из приближённых князя должны были лишиться последних сомнений. Поэтому незамедлительно (во всяком случае, летописец описывает это событие сразу же после факта прозрения):

ПВЛ (6496 (988)). «Епископ же корсунский с царицыными попами, огласив, крестил Владимира. И когда возложил руку на него, тот тотчас же прозрел. Владимир же, увидев свое внезапное исцеление, прославил Бога: „Теперь познал я истинного Бога“. Многие из дружинников, увидев это, крестились» и «после крещения привели царицу для совершения брака».

Участие византийцев в заблаговременном планировании этих событий подтверждается ещё и тем, что Анна прибыла в Херсонес с « царицыными попами» , которые проследовали с ней далее – к новому месту жительства. Судя по всему, там им было предназначено стать центром распространения новой (византийской) веры и, соответственно, культуры среди населяющих обширные территории восточных славян.