В. Листов - Тайная война против революционной Кубы (иллюстр)

Однако вернемся к «эскадре вторжения». На протяжении последующих дней боевые задачи, вытекавшие из «плана Плуто», были разъяснены всем наемникам, вплоть до последнего солдата. Теперь каждый знал свое место в предстоящей операции. Солдатам отдельных батальонов роздали нарукавные повязки — зеленые, желтые, голубые, красные и т. д. Паролем десантников стал «Черный», отзывом — «Орел».

В 19.45 16 апреля «эскадра» увеличилась на несколько десантных барж: прибыл танковый батальон, незадолго до того переброшенный из Гватемалы на пуэрториканский остров Вьекес. Встреча произошла в открытом море в 45-ти километрах к югу от кубинского порта Сьенфуэгос. Еще через час американские военные суда заметно сбавили ход и пропустили транспортные корабли вперед. «Бригада вторжения» полным ходом направилась к цели.

257

Вскоре после полуночи 17 апреля 1961 года пять фигур, облаченных в легкие водолазные костюмы, выбрались на песчаную отмель Плайя-Хирон. Первым, ступившим на кубинскую землю, оказался американский «советник» Грей, руководивший штурмовым отрядом. (Часом позже такая же картина повторилась и на Плайя-Ларга. Здесь первым был командир другой штурмовой группы, американский «советник» по кличке «Рип».)

Едва штурмовая партия успела зажечь на Плайя-Хирон сигнальные огни — железные бочки со специальным пиротехническим составом, — как со стороны поселка Хирон ночную тьму прорезал свет автомобильных фар. Подпустив «джип» на какую-нибудь сотню метров, наемники открыли по нему огонь. «Джип» остановился. Затем в ярком отблеске разгорающихся сигнальных огней наемники увидели пятерых людей, продвигавшихся вперед короткими перебежками.

— Сдавайтесь, мы несем вам свободу, — выкрикнул кто-то со стороны моря.

— Родина или смерть! — раздалось в ответ.

Грянули автоматные очереди. Потом еще и еще. Через десять — пятнадцать минут к берегу одна за другой начали причаливать десантные баржи и шлюпки с подвесными моторами.

Сотни наемников рассыпались по берегу. Силы были явно неравными. Цепи наступающих покатились вперед. На прибрежном песке осталось пятеро убитых бойцов народной милиции. Куба никогда не забудет их имена — Рикардо Гарсиа Гаррига, Рамон Гонсалес Суко, Рафаэль Армильо Коста, Исраэль Фернандес и Антонио Кинтана Пинейро. Пока они сдерживали врага, весть о высадке дошла до Гаваны.

Нет, не цветами и объятиями встретила наемников кубинская земля, а возгласом «Родина или смерть!» и автоматными очередями. Это был первый сюрприз для вторгшейся «бригады» и ее хозяев. Первый, но далеко не последний…

Не успели наемники продвинуться на несколько сот метров от побережья, как они снова натолкнулись на новый, более крупный отряд «милисианос». Снова завя-

258

залась перестрелка. Численный перевес нападавших решил исход и этого боя. Каждый метр земли наемникам приходилось брать с бою. На этих ранних этапах вторжения для «Бригады 2506» были страшны не только людские потери. Интервенты теряли гораздо большее — внезапность нападения, драгоценные минуты и часы. Вот почему в эфире над Плайя-Хирон и Плайя-Ларга в это тревожное предрассветное время звучал настойчивый приказ, который повторял американский офицер, руководивший вторжением с находившегося за линией горизонта корабля:

— Продвигайтесь вперед! Продвигайтесь вперед! Захватывайте район!

Но чтобы «продвигаться вперед» и «захватывать район», «бригаде» приходилось вести непрерывные бои. Колесница агрессии неотвратимо теряла скорость.

С рассветом транспортные самолеты С-46 начали выброску парашютных десантов в намеченных местах — на дорогах, ведущих через болота. Однако к этому времени передовые отряды интервентов, высадившихся с моря, все еще находились от них на значительном расстоянии. Между парашютистами и основными силами наемников оказались отряды «милисианос», которые в условиях окружения продолжали мужественную борьбу. Они-то фактически и сорвали оперативный замысел интервентов: соединить основные силы с парашютистами до подхода регулярной кубинской армии. Интервенты (а точнее, их остатки) соединились позднее — уже в непроходимых топях Сьенаги-де-Сапата, где пытались найти спасение.

К 6.25 утра 17 апреля бухта Кочинос представляла собой что-то вроде вавилонского столпотворения. Чуть поодаль от берегов виднелись разбросанные в беспорядке черно-зеленые туши кораблей и крупных десантных барж, на которых находились часть войск и основные запасы снаряжения. Между кораблями и седой полосой прибоя шныряли десантные шлюпки. На берегу громоздились горы вооружения, боеприпасов и другого снаряжения, а возле них копошились десятки человеческих фигур и юрких «джипов». Колонны наступавших интервентов ушли вперед. К этому времени они уже успели продвинуться на несколько километров в глубь острова. Здесь, на побережье, был уже тыл