Александр Гольц - Пережить холодную войну. Опыт дипломатии

Казалось, что американское превосходство будет вечным. Однако советское руководство совершенно не желало повторения того унижения, которое оно было вынуждено снести во время кубинского противостояния. Началось интенсивное производство ракетно-ядерных вооружений. Чего в СССР даже не очень скрывали. «В пропагандистском плане я даже рекламировал на весь мир советское достижение, что мы… делаем ракеты чуть ли не автоматами, как сосиски. Это лишь приблизительно так, потому что мы сумели организовать все же не конвейер, а поточную сборку…» [39] Хрущев Н. С. Воспоминания. – М.: Вагриус, 1997, С. 460. , вспоминал позже Никита Хрущев.

Пропаганда пропагандой, но СССР действительно совершил стремительный ядерный рывок. Разумеется, он не остался без внимания американцев. Вот какие данные приводит Генри Киссинджер в своей книге «Годы в Белом доме»: СССР располагал 250 развернутыми МБР в середине 1966 года, 570 ракетами – в 1967-м, 900 – в 1968, и в 1969 году обошел США с 1060 ракетами. К концу 1970 года СССР предположительно имел бы около 1300 ракет (впоследствии выяснилось, замечает Киссинджер, что у СССР их оказалось 1440). Согласно подсчетам американской разведки, количество ракет на подводных лодках (БРПЛ) должно было увеличиться с 45 в сентябре 1968 года до 900 в 1975-м [40] Henry Kissinger. The White House years. London: Weidenfeld and Nicolson, 1979. р. 537. . И главное, никто в Вашингтоне не знал, собираются ли русские останавливаться.

Одновременно выявилось еще одно направление гонки вооружений – противоракетная оборона. В обеих странах напряженно работали над ее созданием. Уже в 1961 году СССР первым в мире осуществил перехват и уничтожение в полете головной части баллистической ракеты, летевшей со скоростью 3000 м/сек. Она была поражена осколочно-фугасной боевой частью противоракеты В-1000 на высоте 25 километров. В 1962 году началось строительство системы ПРО Москвы, но в силу разных причин на боевое дежурство она была поставлена только в 1971 году. Американцы всерьез приступили к созданию системы ПРО лишь в 1967 году. Первые испытания противоракеты прошли только в 1971-м. Не имея достоверной информации, каждая из сторон подозревала, что потенциальный противник ее обогнал. В СССР, в частности, опасались, что американские противоракеты обнулят все советские попытки догнать США по наступательным вооружениям. В этих условиях гонка вооружений становилась бесконечной и неконтролируемой. Ситуацию очень точно описывает Киссинджер: «Сверхдержавы часто ведут себя как два слепых тяжеловооруженных бойца, осторожно нащупывающих свой путь и считающих себя в смертельной опасности со стороны зрячего, как они полагают, противника» [41] Ibid. p. 522. .

Первым разглядел опасность министр обороны США Роберт Макнамара. Автор теории сдерживания стал последовательно призывать согласиться и принять то, что впоследствии назовут «необходимой достаточностью». 18 сентября 1967 года, выступая в Сан-Франциско перед журналистами ЮПИ [42] ЮПИ – «Юнайтед Пресс Интернэшнл» («United Press International»), крупнейшее информационное агентство США. , Макнамара предельно честно описал изменившийся баланс сил: «Очевидным и неизбежным фактом является то, что Советский Союз с его наличными силами может эффективно уничтожить Соединенные Штаты, даже приняв всю тяжесть американского первого удара» [43] McNamara R. The Essence of Security: Reflections in Office. New York: Harper and Row, 1968. р. 57. . Он ясно обозначил источник гонки вооружений: «Каковы бы ни были их намерения, каковы бы ни были наши намерения, действие… одной стороны, относящееся к наращиванию ядерных сил, будь они наступательные или оборонительные, неизбежно вызывает противодействие другой стороны. Именно этот феномен действие-противодействие, питает гонку вооружений» [44] Ibid. р. 58–59. . Министр предложил выход из замкнутого круга: «Мы не хотим гонки вооружений с Советским Союзом, в основном потому, что феномен действие-противодействие делает ее глупой и бессмысленной. Обе наши страны выиграли бы от… соглашений сначала ограничить, а потом сократить наши наступательные и оборонительные ядерные силы» [45] Ibid. p 61–62. .

Очень показательно, что еще в апреле 1966 года, за полтора года до своего публичного выступления, Макнамара в частной беседе пытался объяснить все это советскому послу Анатолию Добрынину. «США думают о том, нельзя ли, несмотря на все трудности, совместно исследовать все же возможности установления соответствующего взаимопонимания в области ракетно-ядерных средств, как оборонительных, так и наступательных, на основе все той же доктрины, преследуя при этом одновременно еще две цели: уменьшение риска для национальной безопасности каждой из наших двух стран при минимально необходимых для этого затратах» [46] Анатолий Добрынин. Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962–1986 гг.). М.: Автор, 1996. , – заявил министр обороны, предложив направить высокопоставленного американского представителя в Москву для обмена мнениями. Добрынин посчитал этот разговор чрезвычайно важным и отправил подробное его изложение в МИД. Увы, тогда, как следует из мемуаров Добрынина, для советских лидеров рассуждения Макнамары выглядели заумью, которая должна была скрыть попытку догнать СССР в области ПРО. Предложение Макнамары было оставлено без внимания.