Гейдар Джемаль - Освобождение ислама

– Но кто должен брать власть? Кого выбрала община?

– Я не верю в выбор общины.

– Кто, например, выбрал верховного муфтия?

– Да никто, его назначили, он им и остается.

– А в других странах тоже назначают?

– Назначают правители. Но это неправедно, не истинно. Как есть – это неправильно. Ислам ориентируется не на то, как оно есть, а на то, как должно быть.

– Значит, сегодня, в конце ХХ века, в исламских странах религиозные руководители назначаются, и это неправильно?

– В исламских странах это происходит антиисламским способом.

– А как тогда верующий должен относиться к верховным муфтиям, духовным управлениям и т.д.?

– Это просто самоучредившиеся чиновники, которые пользуются определенными брешами в менталитете сложившейся мусульманской общины (не только у нас – везде). Пророк не создавал новое духовенство вместо старого, он был окружен сподвижниками, людьми, которые ему поверили и готовы были умереть за истину, вновь восстановленную, возвращенную истину нашего праотца Авраама. Это чисто авраамическая традиция, и мы ее разделяем с нашим Пророком. Эта истина вновь и вновь бросается в лицо языческому многобожному зверю, золотому тельцу, Риму и т.д. Сахабы поверили в это…

– А пример аятоллы Хомейни? Он был, как известно, и духовным главой, и главой государства… Как он вышел на вершину власти, это понятно, но вот он умер…

– Это как раз непонятно, как он вышел, как он самоназначился. Иран – многонациональная страна, в антишахском движении лидировали два потока: религиозное движение и либерально-демократическое – прозападной интеллигенции. Второе было сильнее первого, организованнее. Приезжает Хомейни, садится в Джамаранг (Джамаранг – район в Тегеране, где находилась штаб-квартира исламской революции. Исторически аналогичен Смольному или Кремлю после 1918 г.) и начинает фактически осуществлять власть. 90% духовенства было против Хомейни, они были одновременно и против шаха, и против революции. Интеллигенция, студенты, армия – все было против. В любой другой стране (я участвовал в революции в Таджикистане, видел, как это делается в Чечне, видел, как все проваливается, как гибнут надежды и все разъедает энтропия) этого бы не произошло. Проходимцы, приспособленцы и прохвосты на корню перехватывают инициативу жертвенных людей (опыт и историческая память великих революций подтверждает это), которые проливают кровь… В Иране этого не случилось. И Хомейни считал, что это чудо. Правда, сейчас там другая ситуация, но удалось создать отдельный великий образ – исламская революция, которая побеждает. Это – урок…

Вы знаете, что аятолла Хомейни был духовным лицом. Он родился, возрос и состоялся в корпоративной системе шиитского духовенства Ирана – это один момент. Второй – это личность Хомейни, которая бесконечно перерастала все рамки. Говоря о духовенстве, он сказал: “Я могу понять даже проститутку, но я никогда не прощу попов, не прощу духовенство, которое предало ислам, которому нет прощения и нет понимания”. Потому что (возвращаясь к первоначальному тезису о верховной власти) Пророк не формировал касту жрецов, он был окружен сподвижниками, которые приходили из разных классов общества, и всех он превратил в единый орден, в единую армию людей, одержимых только одним духом – служения истине, служения Богу Авраама, Исаака, Иакова, Иисуса. Иисуса истинного, опять же, не того, который был придуман корпорацией тех, кто узурпировал право толковать. Поэтому (еще раз!) в исламе нет разницы между духовным и светским. Пророк Мухаммад был универсальным лидером, но было бы ошибкой отождествлять его статус с первосвященником либо с монархом, возвращающими к старым накатанным языческим образцам типа китайского императора, который являлся медиатором между небом и землей и которого вывозили раз в год объезжать 9 сакральных провинций.

Речь идет о реальной, живой и драматической истории человечества, потому что авраамизм и ислам как его восстановление внес чисто экзистенциальную струю в человеческую метафизику. Сам Пророк называл исламом религию Ибрахима (Авраама), которая существует уже 4300 лет, пробиваясь, восстанавливаясь через выходящих из его Дома пророков, которые борются в окружении зверя…

– Тогда непонятно, почему ислам не находится в гармонии с христианством или хотя бы с иудаизмом…

– Мы говорим о реальной традиции. Реальная традиция переживает перипетии.