Array Коллектив авторов - Доктрина Русского мира

Это окно, как вытекает из проведённого анализа, очевидно, отнюдь не столь широкое, как могут себе представлять некоторые «оптимисты», не очень осведомлённые в межстрановых экономических сопоставлениях, опирающиеся на ностальгические воспоминания о былой роли и возможностях СССР. Причём это окно возможностей действительно могло быть иным – даже с учётом распада СССР и советского блока. 25 лет российская экономика практически топчется на месте. Если бы вместо этого на вооружение в России была принята модель управляемого развития, аналогичная «азиатским» (японское, корейское, сингапурское, китайское «чудо»), и темпы роста весь 25-летний период «реформ» были бы ускоренными – на уровне 6–7% годовых, то есть примерно в два раза выше среднемировых, то доля России в мировой экономике по сравнению с 1990 годом могла бы увеличиться практически вдвое и составлять на данный момент 8–8,5 % – такой удельный вес в глобальной экономике, несомненно, предполагал бы субъектность и совершенно другие возможности по организации третьего геоэкономического полюса. Однако история не знает сослагательного наклонения. И нужно понять, что такой уровень возможностей для России утрачен окончательно – и в силу этого необоснованный оптимизм совершенно не оправдан.

Несмотря на это, не следует впадать и в другую крайность. Я не могу согласиться с утверждениями, что России уготован только подчинённый статус в международных экономических отношениях, что она может быть только частью какого-то другого полюса, региональной (или глобальной) системы более высокого уровня, не имея никаких шансов на собственную геоэкономическую субъектность. Шансы на это сохраняются, и в основном они будут связаны, как было сказано выше, с усилиями по созданию «третьей силы» совместно с другими амбициозными странами, которых также не устраивает статус сателлита или вассала при том или ином мировом гегемоне. Но шансы эти небезграничны, время объективно работает не на нас, и успех или неуспех будет прежде всего определяться активными действиями по реализации существующих возможностей. Приступать же к их реализации надо прямо сейчас, немедленно.

В одной из своих статей я уже писал, что в условиях идущих в мире интеграционных процессов «геоэкономическое противостояние не исчезает, а всё явственнее переходит с межстранового уровня на уровень борьбы макрорегионов. <���…> Что в уличных драках, что в глобальных «разборках» бесполезно поодиночке пытаться противостоять сплочённой группе – надо сколачивать собственную. <���…> Направление и характер современной интеграции <���…> позволяют сделать вывод не столько об оптимизации экономических пропорций и процессов в глобальных масштабах, сколько об оптимизации форм международного экономического соперничества» [49].

В современном мире границы блоков определяются не столько военно-политическими соглашениями, сколько соглашениями о торговле, таможенной политикой и принципами валютного регулирования, принятыми в тех или иных странах. И в этом свете становится яснее значимость единого таможенного пространства и такого проекта, как ЕАЭС, для стран, которые он объединяет, при условии, конечно, что единые таможенные границы перерастут в границы финансовые, как это уже ранее произошло с ЕС.

Речь идёт о том, чтобы объединить производительные силы в рамках единой системы тарифов и регулирования, что позволит создать более ёмкий рынок. Однако потенциал постсоветского пространства, в рамках которого пока реализуется проект евразийской интеграции, в первую очередь демографический, слишком мал для того, чтобы союз играл значимую роль в мире в своём нынешнем составе.

Наше «окно возможностей» – альянс с «пограничными» в цивилизационном отношении странами. России следует собрать вокруг себя партнёров, которые объединились бы на принципах «неприсоединения», подобно тому, как в 1956-м на основе инициативы трёх стран – Индии, Египта и Югославии – зародилось существующее до сих пор «Движение неприсоединения» к военно-политическим блокам. Смысл такого объединения «неприсоединившихся» в ближайшем будущем будет заключаться в том, чтобы оказаться за пределами неизбежного противостояния Запада и Китая, предоставить миру третью точку опоры, сформировать гармонизирующую силу, не позволяющую ни одному из двух главных полюсов обрести абсолютное доминирование и обеспечивающую мировой системе баланс и устойчивость, о чём мы с моими коллегами по Фонду интеграционного развития Азиатско-Тихокеанского региона уже не раз писали [50].