Array Коллектив авторов - Доктрина Русского мира

Именно на Восток «сбегали» многие дизайнеры и художники Серебряного века, а типаж индийской танцовщицы был страшно популярен в кафешантанах сластолюбивого Парижа. Гений стиля Поль Пуаре в начале 1910-х создал ориентальное направление, предлагая европейским модницам облечься в шелка, шальвары и тюрбаны с эгретками; запустил в продажу ароматы «Минарет», «Мандарин», «Аладдин», «Магараджа». Кинематографисты стряпали наивные мелодрамы о шейхах и одалисках, а поэты выводили стихи: « На белом пригорке, над полем чайным / У пагоды ветхой сидел Будд а, / Пред ним я склонился в восторге тайном, / И было так сладко, как никогда». Помимо Николая Гумилёва сию ниву возделывали тогда очень многие авторы, а юмористы сиё вышучивали, строча уморительные пародии на заигравшихся в экзотику литераторов.

А что же Восток? Он тоже постепенно втянулся в заимствование, которое шло на совершенно ином уровне, – Азия брала у Западного мира его технологии, иной раз доводя оные до заоблачного совершенства. На излёте XX столетия японская техника сделалась не просто передовой, а, по сути, единственно возможной, потеснив старые немецкие фирмы. В Америке тоже беспокоились – скоро их поглотит японский гений. Кроме этого, Восток перенял у Запада синематограф, сотворив потрясающие вариации – утончённое японское кино и музыкально яркое явление индийского Болливуда. Происходила и рецепция социальных идей – восточную версию социализма надо рассматривать в качестве отдельной модели, иной раз мало связанной с классическим европейско-русским марксизмом. Итак, Запад переделывает и препарирует восточные мудрости, создавая на их базе милые сердцу привычки, а Восток пытается встроить западные наработки в свою тысячелетнюю модель мира.

В России, с её восточно-западным расположением, всё проще, но и – сложнее. У нас всё – по максимуму, а византизм смешивается с технократической грёзой о Городах Солнца. Традиционализм – с футуризмом. Одновременное равнение на ордынское наследие и на версальские причуды, но, вопреки унылой логике, яростное отрицание и того и другого. Борьба за себя. Особый смысл. Расширение границ – окно в Европу и покорение Сибири. Острое, беспримерное самоощущение пограничности. Метания. Евразийство – это судьба и крест. И – спасение.

Большинству из нас категорически не нравятся российские кинокомедии. Современная русскоязычная эстрада, которую менее всего хочется называть «русской» или даже «российской», – также не вызывает положительных эмоций. Вряд ли кому-то придёт в голову превозносить иронические детективы или, например, молодёжные ситкомы (ситуационные комедии, построенные на чередовании нелепых ситуаций с гомерическим закадровым гоготом). Многие патриотически настроенные политики и публицисты утверждают, что причины кроются в отсутствии цензуры – и потому возобладало нахрапистое дурновкусие, всегда столь явное в развлекательном жанре. Именно поэтому комедии выглядят глупыми, эстрада – бездарной и одновременно – пошлой, а приключенческие навороты отдают перегаром и стойким криминальным душком. На мой взгляд, наличие или отсутствие цензуры играет здесь опосредованно-вспомогательную роль. Всё это – попросту не наши жанры.Нам они в принципе не дадены, ибо изначально мелки, легкомысленно скроены и лишены масштабности. У нас иные задачи во вселенной. Ещё в конце XIX столетия один театральный критик выдал буквально следующее: обычный русский водевиль – сиё нечто тяжеловесное и при этом – невыносимо, до жгучего стыда, скабрезное, тогда как французский – на ту же тему – искрист, очарователен и остроумен. Автору бы дописать пару строк, что русский ум не заточен под водевили, кафешантаны, песенки про модисток и прочих девушек с пограничной репутацией. Для француза комедия о похождениях остроумной белошвейки или песенка об адюльтере – часть национальной природы. А у нас оно не выплясывается. У нас хорошо выплясывается только то, где есть философия, притом что в России философия как наука не лидирует (в отличие от физики и лирики). Потому что она – философская мысль – растворена в воздухе и нет резона городить дополнительные построения. Вспомните героев Василия Шукшина – каждый из них философ, эксперт в области мироздания, и в моих словах нет никакого сарказма. Вячеслав Иванов в своём стихотворении «Русский ум» писал так: « Он здраво мыслит о земле, / В мистической купаясь мгле».