Алексей Сахнин - Опыт Октября 1917 года. Как делают революцию

Создание однопартийного советского правительства, ответственного перед Всероссийским исполнительным комитетом II созыва стало фундаментом новой политической системы. Разгром внутрипартийной оппозиции в РСДРП(б), с одной стороны, и фактический отказ умеренных социалистов от компромиссов с большевиками, с другой, определили развитие политической ситуации в России в конце 1917 – начале 1918 гг.

Уже с первых дней советской власти, на повестку дня вышли новые вопросы, вызывавшие в большевистской партии и за ее пределами напряженные споры: ограничения свободы печати и репрессивная политика новых властей, а чуть позже – взаимоотношения Совета Народных Комиссаров и органа, перед которым он нес ответственность, ВЦИК. В то же время, вскоре после завершения внутрипартийного кризиса начала ноября, вновь встал вопрос о создании коалиционного советского правительства, в котором роль партнеров большевиков могли сыграть левые эсеры – единственная помимо самих большевиков партия, признававшая основополагающие принципы нового режима. Внутрипартийная жизнь РСДРП(б) в ноябре – декабре 1917 г. строилась вокруг обсуждения именно этих сюжетов.

27 октября был издан Декрет о печати, который провозглашал право правительства закрывать оппозиционные газеты. Специально подчеркивалось, что «как только новый порядок упрочится, – всякие административные воздействия на печать будут прекращены, для нее будет установлена полная свобода». Однако пока новая власть «только упрочивается», Совнарком оставлял за собой право закрывать те ораны печати, которые прямо призывали к сопротивлению или неповиновению новому режиму, распространяли клеветнические сведения и призывали к деяниям явно уголовно наказуемым. Целый ряд газет был закрыт уже в первые дни после захвата власти.

После начала наступления на Петроград войск Краснова и Керенского, Совнарком назначил командовать обороной столицы левого эсера, подполковника Муравьева, который тут же издал Приказ № 1, в соответствии с которым красногвардейцам предоставлялось право расстреливать на месте без суда и следствия предполагаемых «контрреволюционеров».

Репрессивная политика новой власти явочным порядком сосредоточилась в руках Военно-революционного комитета. Он издавал и осуществлял приказы, никем не одобренные и не согласованные не только ВЦИКом, но и Совнаркомом. Впрочем, правительство в первые дни после октябрьского переворота и само позволяло себе декретировать важнейшие меры без всяких консультаций с формально высшим органом советской власти.

Эти меры – закрытие оппозиционных газет, Приказ № 1 и декретный произвол – вызвали острую критику со стороны оппонентов большевиков. Но и в их собственных рядах раздавались голоса протеста против таких «эксцессов».

Обсуждение Приказа № 1 стало основным пунктом повестки дня заседания ВЦИК 2 ноября. Причем внес его представитель большевистской фракции, Ю. Ларин. По его мнению «приказ этот можно трактовать, как приказ к самосудам, что недостойно имени такого учреждения, как Военно-Революционный Комитет». Поэтому Ларин предложил немедленно отменить приказ Муравьева, а на будущее учредить специальную тройку из числа членов ВЦИК, которая должна была проверять все приказы военных и гражданских властей. Критику Приказа № 1 развил также и Рязанов. Интересно, что меньшевики-интернационалисты выступили по этому вопросу с менее радикальных позиций, предложив не отменять приказ Муравьева, а потребовать у штаба его «разъяснить».

Недовольство репрессивной политикой новой власти развивалось на фоне дискуссии о создании однородного социалистического правительства. Поскольку вопрос о соглашении был первостепенным в глазах большевистского руководства (и тех, кто выступал за него, и тех, кто был против), то все остальные проблемы увязывались с ним напрямую. Доминирующая группа и внутрипартийная оппозиция в большевистской партии заняли противоположные позиции не только по отношению к проблеме соглашения между социалистами, но и в отношении репрессий и свободы печати. Это стало очевидным на заседании ВЦИК 4 ноября, на котором Ларин поднял вопрос об отмене декрета о печати. Он предложил сосредоточить контроль над репрессивной практикой в руках специально созданного ВЦИКом «трибунала». Ларина поддержали левые эсеры, но большинство партийной фракции большевиков выступило против его предложений.