Юрий Яньшин - Все правые руки. Разрыв – 3

– Как ты и просил, я внимательно и терпеливо выслушал слова твоей замшелой пропаганды, которая уже у всего мирового сообщества навязла на зубах. Это все, что ты хотел мне сказать? – скучным голосом вопросил министр и генерала.

– Я хотел сказать, что провокация затеянная вами…, – начал было Рудов, но собеседник на этот раз грубо оборвал его.

– Ша-а! Остановись, Рудов. Я запрещаю использовать этот термин в отношении вооруженных сил моей родины.

– А как, по-твоему, я должен трактовать ваши игрища с химоружием?! – возмутился, в свою очередь, Сергей Иванович.

– Мы ведем священную войну с интервентами за нашу свободу и независимость, – назидательно, как школьнику проговорил Таран своему коллеге по цеху. – Это над моей родиной летают снаряды и рвутся мины, а не над твоей. А судя по тому, как ты усиленно педалируешь эту тему, у меня складывается впечатление, что эта возня с химией – ваших рук дело, чтобы впоследствии обвинить нас в преступном использовании не конвенциональных методов ведения боевых действий. Недаром же говорится, что кто громче всех кричит: «Держи вора!», тот сам этим вором и является.

– Да ты в своем ли уме?! – не на шутку взбеленился Рудов.

– В своем. Не сомневайся. И если россияне, потеряв всякий стыд, все же осмелится на проведение этой акции устрашения, то пусть учтут, что весь цивилизованный мир будет с нами, а вы, как в случае со Скрипалями, одними санкциями, на этот раз не отделаетесь. В один ряд с нами встанет всё НАТО. А вас, в конечном итоге, будет ждать суровый приговор Международного Уголовного Суда. И Россия еще д-о-о-лго будет расплачиваться перед международным сообществом, по предъявленным ей счетам, – уже откровенно злорадствовал «щирый».

– Какая же ты, все-таки, мразь, Андрей?! – не удержался от грубого слова Рудов.

– Я попросил бы без оскорблений, пан генерал! И не намерен впредь их выслушивать! – с тонким, несвойственным его телесной комплекции, провизгом от истерики в голосе, проорал тот в ответ на меткую характеристику русского.

– Нет, уж! Дудки! Разговора не получилось! Тогда слушай ультиматум! – при этом Рудов вопросительно оглянулся на застывшего в ярости Афанасьева. Тот, встретившись взглядом со своим другом, энергично закивал, заранее соглашаясь с тем, что сейчас произнесет в трубку Начальник Главного Оперативного Управления.

– Запоминай каждое мое слово! – продолжил Рудов, словно выпускал залпы из «градов» 24 24 122-мм. реактивная система залпового огня «Град». . – Нам уже терять нечего. Мы и так обложены со всех сторон красными флажками, как волки, поэтому заботиться о политической репутации, для нас не имеет никакого практического смысла. А посему, знай, что если вы, бандеровские недобитки, примените, неважно какое, оружие массового поражения, то клянусь вам, никто из вашей верхушки, включая тебя самого, не доживет до предъявления обвинений Международного Трибунала. Я уж позабочусь о том, чтобы избавить его от этой формальности. А там посмотрим, помогут ли тебе, Ондрий, твои ляхи, – несколько переиначил он бессмертные слова великого писателя 25 25 Имеется в виду крылатая фраза «Ну, что, сынку, помогли тебе, твои ляхи?», сказанная главным героем повести Н.В.Гоголя «Тарас Бульба». .

С этими словами он с решительно опустил трубку на клавишу соединения, прекратив, ставший уже бессмысленным разговор.

– Уф-ф! – отер выступивший пот со лба главарь хунты, как будто это он сам, только что вел яростную перепалку с невменяемым оппонентом. – Здорово ты его причесал, Иваныч! Я бы, наверное, так не смог.

– Да ладно тебе Валер, – забыв, что они находятся не одни в помещении, вяло отмахнулся Рудов. – Ты, как всегда, оказался прав. У них действительно уже все готово. И боюсь, что никакие разговоры и ультиматумы они не слышат. Фанфары будущей победы не дают услышать разумные доводы.

– Ладно, не тушуйся, – попытался слегка приободрить товарища Афанасьев. – Пошли, пообедаем, что ли? А то все остынет.

– Да. Перед войной надо подкрепиться, – не стал спорить Сергей Иванович, как-то в одночасье осунувшийся и ссутулившийся.

– Спасибо, Аполлинарий Захарович, – не забыл поблагодарить пожилого связиста Афанасьев, беря под локоток своего зама и выходя из переговорной. Вскочившего с кресла, чтобы отдать честь Елизарова, он уже не видел.

Пока поднимались втроем в столовую – двое впереди, а третий, строго соблюдая субординацию, чуть приотстав, Рудов не переставал костерить на все корки, как всю украинскую верхушку в целом, так и отдельных ее представителей. Афанасьев не мешал другу изливать желчь, понимая, что если тот сейчас не сбросит лишний пар, то просто взорвется, как перегретый котел. Войдя в столовую, они увидели, что многие из членов Высшего Совета уже успели насытить свои желудки и уже не торопясь и отдуваясь на ходу, после принятого обеда, покидали зал. Свободных мест, несмотря на обеденный перерыв, было достаточно, поэтому Завьялов тихонько отделился от «сладкой парочки», как с легкой руки острослова Николая Павловича называли за глаза Афанасьева с Рудовым, и сразу направился к раздаточной. Прерогатива быть обслуженным официантами на него не распространялась. Со вчерашнего дня, по распоряжению управляющего хозчастью Министерства обороны, дабы члены Высшего Военного Совета не отрывались от событий, происходящих в стране и в мире, в столовой поместили огромный экран телевизора, подвесив его под самый потолок. Поэтому в привычные звуки столовой вплетался бубнеж последних новостей. Любимый столик Главы Совета, что находился в самом дальнем углу от входа, был пуст, как всегда, по негласной традиции. К нему они и направились, лавируя между столиками. Не успели эти двое уже далеко не молодых человека с комфортом разместить свои чресла на мягких, а не пластиковых стульях, специально поставленных именно у этого столика, как откуда ни возьмись, словно черт из табакерки опять нарисовался «злой гений» в лице все того же Тучкова.