Александр Шубин: Старт Cтраны Советов. Революция. Октябрь 1917 – март 1918

Рубикон был перейден, в городе развернулись бои. Юнкера расширили зону своего контроля, заняв Садовое кольцо от Крымского моста до Смоленской площади, а также Бородинский мост, позволявший обеспечить связь с Брянским (ныне Киевский) вокзалом – возможным направлением прибытия подкреплений в Москву. Силы ВРК перешли к обороне, укрываясь за баррикадами. Обсуждался вопрос об оставлении здания Моссовета на Скобелевской площади, оказавшегося в полуокружении.

Но это была «странная война». Никто не хотел умирать. Ведь политики вот-вот опять достигнут какого-то соглашения. М. Горький писал о боях в Москве: «Но все это не нарушало обычного течения жизни: шли учиться гимназисты и гимназистки, прогуливались обыватели, около магазинов стояли “хвосты”, праздно любопытствующие зрители десятками собирались на углах улиц, догадываясь, где стреляют». Солдаты «стреляют не очень охотно, как бы против воли своей исполняя революционную повинность – наделать как можно больше покойников…

– Вы с кем воюете?

– А вон там за углом какие-то.

– Но ведь это же, наверное, ваши же, советские?

– Как же – наши? Вон они человека испортили…» [37]

Но в это время произошел первый с февраля 1917 г. акт массового уничтожения невооруженного противника, акт террора. Случилось это 28 октября, после захвата Кремля юнкерами. Кремль был блокирован, и его гарнизон не знал толком, что происходит. Силы Рябцева контролировали телефонную связь. Позвонив коменданту Кремля поручику О. Берзину, Рябцев убедил его, что вся Москва уже под контролем сил, верных КОБ. Берзин поверил и под давлением части солдат открыл ворота. В плен попали солдаты 56-го полка, занимавшие Кремль и поддержавшие Совет. Причем юнкеров было меньше, чем просоветских солдат кремлевского гарнизона. Некоторые солдаты не смирились с капитуляцией, и при входе юнкеров в Кремль произошла перестрелка. Это сопротивление было быстро подавлено. Начальник артиллерийского склада Кремля генерал-майор Кайгородов докладывал 8 ноября о дальнейших событиях: «Юнкера заняли Кремль, поставили у Троицких ворот 2 пулемета и автомобиль и стали выгонять из казарм склада 56-го пехотного запасного полка солдат, понуждая прикладами и угрозами. Солдаты склада в числе 500 человек были построены без оружия перед воротами арсенала. Несколько юнкеров делали расчет. В это время раздалось откуда-то несколько выстрелов, затем юнкера открыли огонь из пулеметов и оружия от Троицких ворот. Выстроенные без оружия солдаты склада падали, как подкошенные, раздались крики и вопли, все бросились обратно в ворота арсенала, но открыта была только узкая калитка, перед которой образовалась гора мертвых тел, раненых, потоптанных и здоровых, старающихся перелезть в калитку; минут через пять огонь прекратился. Оставшиеся раненые стонали, лежали обезображенные трупы». [38]Что вызвало эту трагедию? Юнкеров было меньше, чем солдат, которых удалось внезапно, наудачу захватить. Юнкера сами были перепуганы, у них были основания бояться, что пленные их самих возьмут в плен. Прозвучавшие внезапно выстрелы могли послужить катализатором неадекватной реакции испуганного юнца, который держался за гашетку пулемета. Так часто бывает при спонтанном насилии, даже если стороны вооруженного конфликта пока не ожесточены и опасаются широкомасштабного кровопролития. А дальше логика конфликта может вести к усилению ожесточения, мести. Но это не снимает с политиков ответственности за поиск путей прекращения кровопролития.

Захватив Кремль, противники Советской власти получили оружие. Но и красногвардейцы нашли на железнодорожных путях вагоны с 40 тыс. винтовок. Важнейшее преимущество просоветских сил заключалось в наличии у них артиллерии. Офицерам удалось захватить два орудия на Ходынском поле. Но почти все орудия гарнизона были в руках солдат, ориентировавшихся на Советы. Как говорил Ногин, докладывая о событиях в Москве Совнаркому 3 ноября, «отсутствие пушек у юнкеров спасло положение». [39]Обстреливая юнкеров из орудий, сторонники Советской власти продвигались вперед. «Начались пожары. Пожар надвигался на Совет», [40]– рассказывал Ногин.

29 октября силы ВРК перешли в наступление. Отряд левого эсера прапорщика Ю. Саблина взял градоначальство. В руки ВРК перешла телефонная станция. Бои шли на Остоженке и Пречистенке, куда прорвались замоскворецкие красногвардейцы, Саблин напирал на Никитские ворота, которые защищал отряд полковника Л. Трескина, называвшийся Белой гвардией. [41]Это название в дальнейшем распространится на правое крыло вооруженного антисоветского движения.