Михаил Саакашвили - Пробуждение силы. Уроки Грузии – для будущего Украины

Нигде в мире я не видел, чтобы в демократической системе политический класс был настолько оторван от реалий жизни в стране. Они считают, что все можно решить в «Печерском треугольнике», но это не так! Надо разорвать этот треугольник, заставить министров и депутатов ездить по регионам. Украина – великая страна, а у них психология людей, управляющих маленьким городом в центре Киева. Они чувствуют денежные потоки, но не видят за потоками людей и страны.

Надо постоянно выезжать на места, слушать людей, а не лицезреть потемкинские деревни, которые возводят на местах к приезду дорогого гостя. Выходят 30–40 человек в вышиванках с воздушными шариками и что-то скандируют. Это не Украина!

Власть понимает, что пора начинать реальную борьбу с коррупцией. Я беседовал об этом в Одессе с Луценко. Хорошо, что мы сажаем бывших регионалов, сказал он, но нужно посадить кого-то своего, только я никак не могу понять, кто это должен быть. У Луценко есть недостатки, но, по крайней мере, мне показалось, что у него есть амбиция показать результаты.

НАБУ задержало двух руководителей Одесского припортового завода (ОПЗ) – главу наблюдательного совета Перелому и первого замдиректора Шурикова. Они были основными подставными лицами, которые перекачивали денежные потоки в карманы политиков в Киеве. Депутаты ходили их защищать в суды, несколько каналов целыми днями передавали репортажи в их защиту, пытаясь дискредитировать НАБУ. Создался мафиозный конгломерат депутатов, министров, медиа, и все они как один коррумпированы. В итоге, как я и ожидал, апелляционный суд их выпустил. На решение суда такого уровня может влиять только Администрация президента. Получается, коррупционный конгломерат не допустил ареста даже стрелочников, которые могли вывести на более крупную рыбу в Киеве. Более того, группа депутатов НФ и БПП выступили с заявлением, обвинив меня и НАБУ в создании ОПГ и рейдерстве.

Как бы кто не мешал, я думаю, в ближайшие два года НАБУ пересажает бóльшую часть политического класса. НАБУ – правильная система. Этих людей набирали по-новому. Артем Сытник и Назар Холодницкий молоды и амбициозны в позитивном смысле этого слова. Куратор следствия Гизо Углава – один из лучших представителей моей команды. Если они не испугаются, то произойдет то же самое, что в Румынии, где состоялась полноценная антикоррупционная чистка. Когда политический класс так открыто вовлечен в коррупцию, я не понимаю, как их можно не посадить.

В Румынии посадили очень многих политиков, в том числе тех, кого я знал лично, – премьер-министра Настасе, мэра Бухареста Опреску. В Румынии система была похожа на украинскую. В середине 2000-х там все купались в черном нале и открыто с нами это обсуждали. Я всегда поражался их цинизму. Прошло несколько лет, и настала их очередь. Это очень положительно отражается на Румынии. Страна стала гораздо быстрее модернизироваться.

У Румынии была та же самая проблема, что в Украине, – очень слабая традиция государственности. Торговля должностями была национальным видом спорта.

Уверен, что политический класс у нас быстро поменяется. Я не вижу никаких шансов у теперешней политической элиты. Все эти страшилки, что Партия регионов придет и победит, абсурдны. Оппоблок может победить только кое-где на юге и на востоке. Но точно не по всей стране. Да и на юге их шансы высоки только потому, что там людям предлагается выбирать между старыми регионалами и новыми. Чтобы это изменить, на юге и востоке должна быстро возникнуть новая сила. Это трудный процесс. Я общаюсь с активистами в Западной Украине. Это глоток свежего воздуха, когда с ними говоришь. К сожалению, в самой большой области Украины, Одесской, очень мало таких активистов.

Самое интересное в Украине – это молодое поколение, которое успело поработать во власти разных уровней. Они гораздо более радикально настроены, чем уличные оппозиционеры. У тех еще есть надежда, что можно поэтапно реформировать систему, надо только принять хорошие законы. А вот молодежь, которая успела поработать, говорит, что гнать надо всех, все нужно разрушать. Частично что-то менять – абсолютно безнадежное дело. И они правы.

При Шеварднадзе у нас тоже произошло проникновение в государственную структуру молодых реформаторов, правда, не на главные роли. Он на пушечный выстрел не подпускал никого туда, где у него были свои интересы, – к полиции, прокуратуре, транспорту. А тут он решил: почему бы ребятам не дать поэкспериментировать. У меня будет хороший имидж: буду показывать иностранцам молодых реформаторов. Кто-то, как я, успел поработать министром, кто-то – заместителем министра или губернатором. Мы почувствовали вкус успеха, пусть и ограниченного. От этого аппетит у нас только разыгрался. Нам был нужен большой успех, нам понравилось достигать результатов, мы поняли, в чем смысл госслужбы.