Михаил Делягин - Россия в большой игре. На руинах потсдамского мира

Однако, если кто-то из участников сумеет придумать и осуществить что-то качественно новое, – президентом станет именно его представитель.

Думаю, победят Ротшильды, ибо они ставят на объективные тенденции глобального развития, а не на былое величие, как Рокфеллеры. Партийная же принадлежность победителя будет зависеть от ситуации.

Мы живем в восхитительное, прекрасное, невероятно интересное время, когда все привычные нормы и правила рушатся и создаются заново, а возможности исторического творчества безграничны, хотя и обходятся дорого.

Глобальный экономический кризис маскирует переход человечества в качественно новое состояние. Информационные технологии меняют сам характер развития: если раньше мы меняли окружающий мир, то теперь во все большей степени меняем свое восприятие этого мира (так как наиболее рентабельным из общедоступных видов бизнеса стало формирование сознания). Если начнется массовое применение биотехнологий, мы будем менять уже самих себя.

Изменились мотивы общества: люди стали осознанно приносить свои интересы в жертву эмоциям. Удовлетворение первичных материальных потребностей сделало главной проблемой общества сенсорное голодание: мотивом действий стал дефицит не материальных или духовных благ, но эмоций.

Государства заняли подчиненную позицию по отношению к глобальному бизнесу и выражающему его интересы глобальному управляющему классу, ставшему наиболее влиятельной силой мира.

Высокая производительность информационных технологий делает нужным для производства потребляемых человечеством благ все меньшее число людей. В то же время возвышение глобального бизнеса над государствами уже сделало доминирующей логику эффективности с точки зрения не общества, а отдельной фирмы. Поэтому проблема «лишних людей», высвобождаемых из-за сверхпроизводительных технологий, перестала учитываться, так как воспринимается как проблема обществом, а не фирмой.

Результат – дегуманизация (так как человек стал лишним и перестал быть инструментом получения прибыли и перестал быть нужным наиболее влиятельным силам мира) и социальная утилизация среднего класса даже развитых стран (у которого максимален разрыв между производимым и потребляемым им и нет влияния, чтобы защитить себя).

Это уничтожает традиционную демократию (существующую от имени и во имя среднего класса), заменяя ее информационной диктатурой в интересах глобального бизнеса.

Ликвидация среднего класса уничтожает и рыночную экономику (так как именно он предъявляет наиболее значимый спрос, а рынок без спроса – уже не рынок).

Исчерпанность рыночных отношений проявляется в том, что прибыль перестала служить даже плохим заменителем смысла жизни. Единственная альтернатива – саморазвитие личности, но это сложный, да еще и отрицающий коммерческую мотивацию путь. Поэтому Запад нашел временный выход в утилизации «лишнего» населения. Но это решение в силу своей бесчеловечности может быть лишь временным. Это не наш путь: не русский и не китайский.

Деньги теряют значение, уступая свое место технологиям не только в качестве символа и инструмента социального успеха, но и в качестве непосредственного носителя и выразителя наиболее важного общественного отношения.

Технологии объемлют и вбирают в себя капитал так же, как когда-то капитал вобрал в себя золото как выражение общественных отношений. При этом на первое по значимости место выходят технологии управления чувствами масс людей, а значение привычных нам производственных технологий неумолимо снижается.

Экономический кризис вызван формированием глобального рынка, складыванием на нем глобальных монополий и их загниванием. Непосредственное проявление этого загнивания – сжатие коммерческого спроса. Для предотвращения срыва в депрессию крупные экономики вынуждены замещать сжимающийся коммерческий спрос растущим государственным (за счет эмиссии денег).

Развитые страны не имеют возможности массовых производительных инвестиций, поэтому увеличение государственного спроса является не инвестициями, а раздачей денег и выражается в росте долгов.

Все 2000-е годы США загоняли мировые капиталы в свои облигации «экспортом хаоса», но после кризиса 2008–2009 годов эта стратегия перестала работать (основная часть прироста долга стала финансироваться ФРС). Стратегия США в отношении «Исламского Государства» [3]и Украины позволяет предположить переход от стратегии финансирования долга к стратегии его списания при помощи разжигания Третьей мировой войны. Это главная угроза современности.